Сердце Греет Холодная Сталь

«Да, сиди смирно, старый мудак. А потом можешь разнести здесь все к чертям».

Между ними и Ларом было около трех метров, когда великан отнял руки от лица и произнёс:

— Гунлед, дочь моя… Я чую твою кровь… Подойди! Подойди же ко мне!

Надо было бежать, однако девушка замешкалась, поражённая страхом. Лар уже встал и шарил перед собой руками. Было ясно, что сейчас он схватит Гунлед. А что дальше? Попытается принести ее в жертву как среднюю дочь?

Тяжёлая ладонь великана уже коснулась руки Гунлед. Девушка отстранилась, но пальцы Лара успели схватиться за рукав.

«Сейчас он схватит ее второй рукой и конец». — подсказывало Лестеру дурное предчувствие. — «Беги».

Ему, действительно, ничто не мешало скользнуть под руками великана, дать деру и уже скоро он будет наверху. Однако…

— Она моя!

Лестер рубанул, вкладывая в удар весь доступный вес. Совершенно не фехтовальный, а какой-то бейсбольный замах обеими руками. Обрубленные кончики пальцев упали на пол. Брызнула кровь. Лар взревел, шаря руками уже в сторону Лестера. Но в кои-то веки малый рост сыграл в пользу рыцаря. Он сумел, пригнувшись и двинувшись в сторону, проскочить аккурат под лапищей великана. Затем Лестер нанес укол в подбородок. Фиг знает зачем, на самом деле. Едва ли это могло убить великана, но снова раскрывало местоположение рыцаря. После укола он сразу же бросился назад и, упав на пол, сделал перекат в сторону. Там его таки схватили.

«Да как так!» — возмущенно подумал он, понимая что выпустил меч. Его тащило куда-то, а Лестер отчаянно пытался вырваться и снять с пояса кинжал. Наконец тряска закончилась.

— Да я тебя сейчас, муда… — начал было Лестер, однако тут же оборвался. Его схватил не Лар, а Гунлед. Судя по всему они вместе сбежали от великана и были близко к поверхности. Лицо девушки, несмотря на пыль, ссадины и кровь, лучилось счастьем.

— А… Так мы скрылись! — произнес Лестер. — Но блин, я меч потеря…

Договорить он не успел, так как девушка обняла его чуть ли не до хруста костей и принялась целовать.

Где внизу буйствовал Лар, но слепому гиганту было за ними уже не угнаться.

— Не хотелось бы прерывать ваш романтик… — донесся замученный голос Ньяля, которого Гунлед до сих пор несла в другой руке. — Но свод скоро рухнет. И простите за… — Ньяль звучно отрыгнул. — Но из-за тряски меня тошнит уже третий раз.

— Живые есть? — повторил КПВ.

— Пока жив… — простонал Марк, с трудом выбираясь из небольшого провала. — Ноге пиздец. Перелом точно. Грани?!

— Тут я… — донесся откуда-то из-за камней уставший голос гнома. — Полежу пока.

— Лежать нам некогда! — возразил КПВ, пробираясь к Марку через завалы и помогая Крысобою подняться. Нога у него была совсем плоха. Стопа неестественно вывернута в сторону. Крови дохрена. Перелом открытый, да ещё и с раздроблением.

— Некогда нам лежать, Грани. Тут сейчас все рухнет нахуй. Выбираться надо. — продолжал Кириллов.

— Кому-то может и надо, но уже не мне. — возразил гном.

КПВ добрался до него, взглянул на раны и все стало ясно. Левая рука и левая сторона груди всмятку. Все камни вокруг в крови. Лицо бледное, глаза, обычно сердитые и выпученные, ввалились, померкли.

— Как же тебя угораздило… — вздохнул Марк.

— Все ваша экспедиция… — проворчал гном. — С самого начала было ясно, что ничего хорошего из нее не выйдет. И дорожи я своей жизнью, то никогда не поднялся бы на ваши корабли. Ладно. Пиздуйте уже и не мешайте помирать. Хочу немного повспоминать жену, а не на ваши рожи глядеть в последние минуты.

— Как хочешь, друг. — ответил КПВ. — Как скажешь.

— Бывай, берсерк. — вздохнул Марк и впервые его голос звучал, действительно, печально.

Они отковыляли прочь. Снизу опять доносились удары и скала ходила под ногами. Чертоги великана рушились. И что делать дальше было решительно не ясно. Вскоре проходы в тоннели завалит и они останутся на скале. Внизу острые лезвия утесов, сверху серое торжественно-мрачное небо. Накрапывал мелкий дождь. Едва заметная морось прибила пыль, оголив свежие сколы каменных обломков. Площадка за несколько минут превратилась в мешанину провалов, валунов и выпирающих скал. Вид всего этого навевал ощущение тоскливой безнадеги. Во рту привкус крови, нос забит пылью и тошно, хоть вой. А самое неприятное, что совершенно не ясна дальнейшая перспектива.

— Ната отсюта валить. — раздался сзади голос со знакомым дефектом.

КПВ обернулся так резко, что Марк чуть не грохнулся.

— Ты как жив остался? — нахмурился Крысобой.

— Тар у меня теперь такой. — усмехнулся Морглен, скаля острые зубы. — Этого я просил у Валар. Чтобы первый серьезный удар, пропущенный мной в бою, не причинил мне врета.

«Ага, и весь остаток боя пролежал у стеночки. Хитёр…»

— Как то рас… — продолжил Морглен. — Я неутачно пропустил утар под колено. Случайно. А не пропусти я тогта, может Мелькор бы ещё и правил.