Сердце Греет Холодная Сталь

— На каждом отрисован символ из великих древних книг…
Который зацветет уже буквально через миг.
Мое искусство на столетия искру силы в вас зальет!
Не жизнь… но все-таки какое-то подобие её…
Кровавый кашель, муть в глазах, внутри как-будто все горит…
И мне уже чуть-чуть совсем осталось.
Смерть над ухом гомонит.
Готовы все кто здесь лежит.
И ты готов, мой давний друг.
Осталось только кровью окропить замкнутый круг.
Твоё явленье, моя смерть. Один ушёл. Другой восстал.
Так нашей волей завершится этот долгий ритуал!

Чародей вскрыл вены на левой руке, не очень то жалея и сухожилия. Он щедро окропил кровью заранее выведенные символы. Тьма вокруг сгустилась. В керамических глазал скелетов на секунду вспыхнули бледные колдовские огни. Чародея скрючило. Он будто усыхал, отдавая все остатки жизни на завершение своей волшбы. Сгорбленная фигура легла на каменный пол в уже знакомую позу. Видение рассеялось. На том же месте лежал в той же позе скелет. КПВ теперь знал, что где-то в пыли рядом можно отыскать проржавевший ритуальный кинжал, если он ещё не рассыпался прахом.

— Ну вы, блядь, даете… — с восхищением выдохнул Кирилов.

Сам на грани смерти, КПВ проникся выбором древних тёмных. Тем, как они ушли. Это был их триумф над смертью и беспощадной силой стихии. Что двигало ими? Абсурдная преданность своим идеям? Гордость или банальное упрямство?.. Без разницы. Было в этом некое благородное безумие. А КПВ относился к людям, которые такое ценили. Настроение тут же поползло к наивысшей отметке. Боль была забыта, заглушенная голосом вдохновения.

— Все это время вы ждали здесь меня! — заорал КПВ. — Я воин света. Паладин, нахуй! Дождались, заслужили. Будет вам последний бой с силами света! Устроим по высшему, сука, разряду…

И зов его был услышан. Из глубин тоннелей Ангбанда донесся скрежет металла по камню. Вечная стража приняла вызов.

«Какое-то количество заминусовал Эол. Но их все равно будет много». — мысли бодро сновали в немного треснувшей черепушке, словно не собирался Кириллов отдавать концы. — «Надо подготовиться…»

КПВ вернулся туда, где остался лежать поверженный скелет. У него рыцарь позаимствовал древний бронзовый шлем. Он смахивал на коринфский греческий образец, с отверстиями для глаз и дыхания характерной Т-образной формы. Те шлемы, в которых привыкли представлять спартанцев.

«Налез, хотя и туговато… Хорошо, что я выкинул только бацинет, а не подшлемник».

Щит КПВ оставил, топорик-чекан заткнул за пояс, в качестве главного оружия взял короткий, но тяжелый медный брус, по форме напоминавший лом. То ли деталь какого-то древнего механизме, то ли неудачный образец для конструкции скелетов-стражей. Для предстоящего дела в самый раз.

«Рыцарь с ломом подобен рыцарю с мечом, но только с ломом» — переиначил КПВ древнюю японскую пословицу и тут же вспомнил контент посовременнее.

— Наступает праздник арматурной содомии! — напел КПВ, слыша приближение стражей.

Рыцарь занял оборону в тоннеле метра два шириной прямо перед ритуальным залом. Положил фонарь так, чтобы он освещал проход. Скелеты шли неспешно, так что у КПВ хватило времени достать и осушить до дна небольшую фляжку с настоящей иномирной водкой. От грамм семидесяти обжигающее тепло прошло сквозь тело.

«Хорошо! Хорошо!»

И уже с полной самоотдачей КПВ проорал в «лица» наступавшим мертвякам:

— Наступает праздник арматурной содомии,
Все идут вонзаться арматурою бухие,
Изрыгая мат, пиздят всех подряд,
Потому что праздник арматурной содомии!
Изрыгая мат, пиздят всех подряд,
Потому что праздник арматурной содомии!

Скелеты-стражи шли неторопливо. Они были созданы, чтобы выдержать сотни лет ожидания, но прошли тысячи. Даже самые крепкие материи слабеют со временем. Кости под лаком стали хрупкими. Замедлились движения. Однако воля их была все также сильна.

«Пять, семь… а может и больше. Ну погнали!»