Сердце и душа

Зачем встречаться с его матерью, особенно учитывая сложившиеся обстоятельства? Но и просто отвернуться она не могла.

Он заслуживает похорон, матери, опознания. Фиона села на скамеечку рядом с остановкой автобуса и обдумала возможные варианты. Можно позвонить в полицию и оставить им полное имя и адрес Шейна. Можно найти его мать и предупредить о том, что ее ждет. Можно не предпринимать ничего. Если бы ей не попалась эта газета, она никогда не узнала бы о его смерти.

Но на самом деле Фиона уже приняла решение. Она набрала номер, указанный в статье.

— Я думаю, что найденный труп — это Шейн О’Лири. Если вы позвоните в полицию Агии Анны, это в Греции, вам дадут номер участка в Афинах, он содержался там под арестом три года назад. У них есть отпечатки пальцев и прочие детали. Кто я? Никто. Честное слово, это совершенно неважно. Я просто хочу помочь вам и, возможно, его матери, если она еще жива. Нет, больше мне нечего добавить.

Она захлопнула телефон и дождалась следующего автобуса.

Ложась вечером спать, Фиона поняла, что не испытывает совершенно никаких чувств к умершему Шейну. Она почти не помнила ни время, когда они были вместе, ни почему она так любила его. Как можно было так безумно и безответно влюбиться? Уму непостижимо. Должно быть, она была тогда совершенно не в себе.

Отец Флинн с гордостью демонстрировал свой зал. Он объяснил молодой польской паре, что первая свадьба состоится в конце августа: венчаться будут молодой доктор и медсестра из кардиологической клиники. Они не возражают, если эта и еще одна пара придут на свадьбу, чтобы понять, нравится ли им церемония.

— Должно быть, они очень великодушные люди, — с удивлением заметили молодые люди.

— Да, они хорошие люди. И ресторанная служба просто чудесная. Они вам понравятся.

— Их услуги, вероятно, очень дорого стоят.

— Не думаю. Они предоставили отличный стол на словацкие крестины. Непроизносимые овощи на гриле — никто таких раньше в глаза не видел, но в итоге все были в восторге.

— Возможно, мы могли бы как-то украсить зал. Шторы хороши, но картин маловато.

— У нас здесь работала восхитительная полячка Аня, но, к сожалению, она уехала домой.

— Может быть, она там счастлива, — предположила молодая пара.

— Может быть… — Отец Флинн был достаточно наслышан о подробностях произошедшего от Джонни, Деклана и Фионы. Где бы ни была Аня, навряд ли она сейчас очень счастлива.

Между тем Аня увлеченно обсуждала переустройство Мамусиного магазинчика с мужем сестры Лехом. Здесь будет большое, длинное окно, в нем — два манекена. Вывеску сделает один из друзей семьи.

— Ты много работала, чтобы привезти домой такие деньги, Аня.

— Она этого заслуживает. Я ведь опозорила ее.

— Так думаешь только ты сама. Ты ведь не единственная, кого одурачил Марек. А ты знаешь, что он теперь сидит в тюрьме?

— Нет, я не знала. — Аня сама поразилась, насколько равнодушной оставили ее эти новости. Ни облегчения, ни грусти. Только безразличие.

Лех достал металлическую рулетку и теперь записывал в тетрадку какие-то цифры. Аня вглядывалась в них и от всей души молилась, чтобы у них все получилось. Она так и представляла себе, как дамы, собирающиеся пошить весенние платья, поднимаются на холм и советуются с ее матерью. Если эта мечта сбудется, значит, все было не зря. Даже ее ошибки.

Кто-то поднимался на холм. Аня присмотрелась. Мужчина с рюкзаком за спиной. Иногда он останавливался, чтобы оглядеться, сориентироваться. Она присмотрелась внимательнее.

Это был…

Это был Карл.

Эми утверждала, что ей нравится работать в клинике. Здесь царила хорошая атмосфера.

— Надеюсь, эта Аня никогда не вернется. Пусть она там познакомится с богатым поляком, владельцем дюжины ресторанов. Тогда я буду работать тут до самой смерти, — сказала она Кларе.

— Я бы на это не рассчитывала, Эми. Я слышала, что ее парень отправился следом за ней. Так что в любую минуту будь готова: ты поднимешь глаза, а она стоит в дверях.

— Какие же глупости люди делают из-за любви, — заметила Эми.

— Знаю! Поразительно, правда? А ты все еще встречаешься с тем парнем, Беном? Такой милый юноша, кажется, бальзамировщик?

— Как ни странно, да. Удивительно, что вы помните.

— О, конечно, помню. Он мне понравился.

— Думаю, раз вы занимаетесь примерно схожим делом, то у вас довольно много общего, — согласилась Эми.

Если Клару и смутило предположение, что ее профессия и работа бальзамировщика — это “примерно схожее дело”, она ничем этого не выдала.

— Твой отец ладит с ним?

— Он не очень представляет, о чем разговаривать с Беном. Вечно боится, что Бен начнет рассказывать про трупы, хотя Бен делает это очень редко. И вообще, папа сейчас по уши увлечен этой вашей дамочкой.

— Вашей дамочкой?

— Ну, вы ее знаете. Миссис Как-ее-там, из “Сиреневого двора”.

— Клэр Коттер! Не может быть!

— Что, она чудовищная? — жадно спросила Эми.

— Нет, она чудесная. И ему подойдет просто идеально.

Клара с облегчением поняла, что говорит совершенно искренне.

— Ну ладно, если вы так говорите… Взгляну на нее теплее.