Сердце и корона

"Изабелла! — писал он. — Я обращаюсь к тебе сегодня как к сестре, не как к королеве. В последний раз. Я знаю, раз ты читаешь сейчас мое письмо, значит, ты все-таки надела вновь свою корону.

Что ж, правь. Будь по-твоему. Я забираю своего сына, которого ты сама захотела сделать своим наследником. Мой второй сын Луи-Франк умер, не дожив и до двух лет, и теперь мой единственный сын Анри унаследует мой трон, а ты правь своей страной. Ты удивлена? Да, Изабелла, если б ты не была занята своей войной, ты знала бы о смерти твоего племянника. Но ты ничего не видела вокруг себя. Я не буду мешать тебе, Изабелла, и не буду воевать против тебя, как хотел было вначале. Делай как знаешь. Но брата у тебя больше нет. Есть Оливье, король, который будет впредь заботиться лишь о благе своего единственного сына, вокруг которого ты развела огонь гражданской войны. А если б тебе нужно было переступить через его жизнь на пути к трону, сделала б ты это, Изабелла? Возможно, нет. Но, ручаюсь, ты бы заколебалась.

Удачи тебе, Изабелла. Мне жаль тебя. Теперь ты узнаешь, что значит быть по-настоящему одинокой.

Прощай.

Оливье, король."

Изабелла скомкала листок. Вот и нет больше у нее брата. Она ожидала этого, и, тем не менее, расстроилась. Она любила Оливье, любила забавным черноглазым мальчуганом с вечной улыбкой на круглом личике, любила статным юношей с благородными манерами и лукавством во взгляде, любила нежной сестринской любовью одинокого ребенка. Но еще сильнее она любила Орсини. Она знала, что он где-то рядом. В ее сердце еще тлела слабая надежда как-то уговорить его, склонить его к миру. Конечно, Орсини вспылит, иначе и быть не может, будет обвинять ее во всех смертных грехах, но, в конце концов, он же любит ее, ему придется найти какой-то выход… За ее спиной заскрипели петли двери. Изабелла быстро оглянулась. Орсини молча стоял на пороге. В его руке что-то звякнуло.

— Что же ты не отдала приказ арестовать меня, Изабелла? Я служил твоим врагам, если, конечно, так можно назвать твоих ближайших кровных родственников.

Изабелла не ответила. Ее напугал его тон, такой холодный, отстраненный, равнодушно-деловой. Не дождавшись ответа, Орсини заметил:

— Я думаю, тебе не стоит обольщаться, Изабелла. Ты не завоевала этот престол, тебе его подарили. Твой братец пожалел тебя, а может, просто он слишком благороден, чтобы воевать с сестрой. Я на его месте камня на камне бы не оставил от своей страны и твоего дворца, чтоб ты помнила впредь, кто твой враг, а кто друг. У тебя дурная привычка путать эти вещи.

— Эжен, мой брат, он со временем поймет меня, я уверена.

— А я нет. Напротив, думаю, ты будешь с ним отныне общаться только через послов. Так что твоя победа обернулась твоим же поражением. Наслаждайся ею, Изабелла.

Лучше бы он ударил ее. Она пошатнулась, отступая от него, но все еще не желала расстаться с надеждой.

— А ты, Эжен?

— Я? Вот возьми. Это ключи от моих комнат во дворце и от всех столов. Я все оставил в полном порядке.

— Не надо, Эжен, не уходи.

Улыбка на его лице была хуже любого оскорбления.

— Нет, Изабелла, в борьбе бывает лишь один победитель. Ты победила, и должна теперь заплатить свою цену за успех.

Успех! Он говорил об успехе ей, потерявшей в пылу сражений все, чем она дорожила! Она перевела дыхание, — остался ее последний ход, ход королевы, последней фигуры на доске, ее последний расчет на его самолюбие.

— Неужели ты признаешь, что ты проиграл, Эжен? Ты же никогда не сдавался, всегда шел только вперед.

— На этот раз я действительно проиграл. И теперь только смерть смоет с меня позор поражения.

— Нет, Эжен, нет! Это несправедливо. Я…