Сердце яростное и разбитое

– Увеличьте вдвое количество обходов за ночь. Я не хочу, чтобы в наш лагерь забрел еще какой- нибудь зверолов.

Сестра разворачивается на пятках и следует в наш шатер.

Я не могу следовать за ней. Каждый стражник на поляне наверняка чувствует, как я несчастна.

От матушки это тоже не укрылось.

Я тоже отворачиваюсь от мертвых тел. Я не могу вернуться в шатер, но я могу идти. Сорра и Пэрриш последуют за мной, хотя я не чувствую, что достойна охраны. Не сейчас. Я делаю шаг в густую тьму, окружающую лагерь.

Между деревьями мелькает отблеск золота, едва попавший в свет костра. Я замираю на месте и прищуриваюсь.

Нет, это было не золото, а светлые волосы. Я вижу девочку, которая старше той, что прикрывал собой мужчина. Ее ладони прижаты к лицу, а плечи трясутся. На плече девочки висит длинная связка шкур.

Она плачет.

Взгляд девочки встречается с моим, и она охает, замирая на месте. Ее лицо искажается от паники.

Я слегка качаю головой. Мой безмолвный знак едва заметен.

«Нет, – хочу сказать я. – Держись подальше. Беги».

– Лия Мара, – зовет меня матушка.

Меня не должна волновать судьба какого-то незнакомца и его дочери. Дочерей. Я сглатываю.

Мне должно быть все равно.

Матушка не будет звать меня дважды. Я поворачиваюсь, приготовившись к тому, чтобы выслушивать упреки в свою сторону.

Пэрриш, мой стражник, здесь, рядом со мной. Он последовал за мной к деревьям, как и должен был. Мне хватает одного взгляда, чтобы понять, что он тоже видел девочку. Заряженный арбалет зажат у Пэрриша в руке, и у меня внутри поднимается волна страха.

Стражник качает головой, повторяя мой едва заметный знак, сделанный минуту назад.

– Вам не следует уходить в лес, – говорит он. – Кто знает, какие еще опасности могут скрываться среди деревьев.

Я с трудом сдерживаю вздох облегчения. Пэрриш не станет преследовать девочку.

Мой взгляд возвращается к месту, где пряталась дочка зверолова. Теперь там нет ничего, кроме темноты.

Если я снова посмотрю на Пэрриша, матушка поймет, что что-то не так. Я расправляю плечи.

– Да, матушка.

– Составь мне компанию.

Она сидит у костра. Рядом с мертвыми телами.

Это будет моим наказанием за то, что я продемонстрировала слабость. За то, что просила сестру проявить милосердие.

Именно поэтому королевой будет Нолла Верин.

Глава 4 Грей

С тех пор как вчера мы столкнулись с солдатами Королевской армии в таверне у Джоди, я чувствовал себя напряженным и раздраженным. Я не мог перестать думать о том, что капитан вот-вот объявится у Уорвика и потащит меня назад в Замок Железной розы. Хуже того, они могли затащить меня за стадион и отделить мою голову от тела.

Мое беспокойство было иррациональным. Лишь немногим известно, кто я такой и что мне известно.

Лишь колдунье Лилит было известно все, но она мертва. Я собственноручно перерезал ей горло.

Также все знает моя матушка, которая даже не является моей матерью. Я ушел от нее с пустыми руками, отдав ей все серебро и медяки, что у меня были. Также я оставил ей все возможные предостережения. Надеюсь, она взяла деньги и уехала, но если кто-то меня ищет и направится с вопросами к моей матери, то она сможет сказать только правду: я навещал ее, но затем ушел в неизвестном ей направлении.

Все обо мне известно еще одному человеку – Карис Люран, которая, если верить словам Лилит, будет использовать данную информацию, чтобы уничтожить Рэна, если тот ей вообще поверит.

Мое дурное расположение духа передалось Тайко и усилилось под воздействием стоящего на дворе зноя. Сегодняшняя погода принесла с собой сгущающиеся тучи, которые должны были бы стать предвестниками ливня, но лишь сделали воздух тяжелым от влажности, из-за которой все покрывались испариной и чувствовали себя несчастными. Тайко разравнивает пространство между трибунами и ареной, и каждое протягивание граблей по земле больше похоже на атаку. Пыль поднимается в воздух и оседает на всем, в том числе на сиденьях с дорогими подушками, которые я только что протер.

– Эй! – взрываюсь я.

Тайко резко оборачивается, немного хмурясь.

– Поставь грабли, – говорю я, стараясь скрыть раздражение в голосе. Я опускаю тряпку в ведро, отжимаю ее и снова начинаю протирать сиденья. – Ты только пыли нагоняешь.

Должно быть, Тайко чувствует себя виноватым, потому что когда он возвращается, то приносит с собой еще одну тряпку, чтобы протереть ей перила. Некоторое время мы работаем молча, наслаждаясь послеполуденной тишиной.

Когда Тайко ведет себя так тихо, он мне напоминает Кейда – одного из моих братьев. Кейду исполнилось тринадцать, когда мне было шестнадцать. Не знаю почему, ведь Тайко и Кейд совершенно не похожи. Кейд бы рот не закрывал, болтая о всяких пустяках, в то время как от Тайко можно часами не услышать ни единого слова. Но Кейд тоже мог опустить голову и работать не покладая рук. Он помогал матушке справляться с фермой, когда я покинул их.