Сердце из хризолита

— Не помнила девочка ни имени своего, ни отца, ни матери. Но была она такой милой и пригожей, что, увидев ее, жена одного из рыбаков сжалилась и забрала сиротку к себе домой. Научила плести сети, разделывать рыбу и продавать ее на базаре. Долго ли, коротко ли, повзрослела девочка. Пришла пора выдавать ее замуж, и многие приходили просить ее руки, да только не было среди них того, кто пришелся бы ей по сердцу. Да и отец не спешил отдавать ее в чужой дом… Ибо ходили слухи, что стал он гораздо удачливее, и каждый улов его был богаче предыдущего именно с тех пор, как он приветил сиротку.

— Какой разумный рыбак, — усмехнулся Кейд.

Я замерла на секунду, вглядываясь в высокие и острые скалы впереди. Одна из них походила на трезубец. Значит, нам туда…

— Да только сама девушка не была счастлива. Давно поняла она, что сердце ее холодное, как лед. Не было в нем радости. Ей не хотелось смеяться, глядя на воздушного змея, парящего над пристанью. Не хотелось бежать с ветром наперегонки по пустынному пляжу. Не хотелось улыбаться просто так, подставив лицо ветру, когда над морем после дождя опрокидывается радуга. И не знала она, что такое любовь. Как-то раз, стоя на базаре за рыбным прилавком, услышала она разговор двух кумушек… Разговор о волшебнике, который поселился рядом с городом. И порешила идти к нему, спросить: почему другие знают вкус счастья, а она — нет.

— Что же, мы идем к тому самому волшебнику? — спросил Кейд.

Я молча улыбнулась в ответ.

— Долго ли, коротко, разузнала она по намекам да недомолвкам, как добраться до дома волшебника. Выскользнула тайком из дому в предрассветный час и пошла туда, куда указывал след падающих звезд. Потом, завидев скалу-трезубец, отправилась к ней и прошла между каменными иглами… — тут я протянула руку и провела пальцами по выветренному граниту. Мы как раз проходили между узкими камнями, указывающими в рассветное небо. — А потом по тропинке через дубраву, туда, где кричали свиристели. Вышла она на поляну и увидела дом волшебника. Только подошла к крыльцу, как дверь отворилась, и увидела девушка на пороге сурового мага с обветренным лицом.

“Чего ты хочешь, девочка?” — спросил он. — “Только подумай хорошо, потому что больше трех раз никому я не помогаю”.

“Хочу узнать, — ответила она. — Как получить счастье”.

Рассмеялся волшебник. “Зачем тебе счастье обычное, человеческое, дочь моря? — спросил он. — Вот тебе крылья и птичье счастье”.

И научилась девушка летать. С ветром наперегонки, над пенными валами, над острыми скалами. Но только сердце ее так и не согрелось. Пришла она вновь к волшебнику.

“Не нужно мне птичье счастье, —  говорит. — Хочу узнать, как научиться смеяться”.

Улыбнулся волшебник. “Зачем тебе чувства людские, дочь моря? — спросил он. — Вот тебе новый голос, чтобы понимать тварей чудесных”.

И научилась девушка говорить с чудовищами и рыбами, с духами и душами, с ветрами и деревьями. Узнала все тайны Пустого берега. Но только сердце ее так и не согрелось. В третий раз пришла она к волшебнику.

“Не нужно мне такое счастье, — говорит. — Хочу узнать, как научиться любить”.

Нахмурился волшебник. “Зачем тебе боль в груди, дочь моря? — спросил он. — Возьми лучше… “

“Не возьму у тебя ничего, что не просила, — ответила девушка. — Только счастье людское, смех и любовь”.

Потемнел лицом волшебник…

— Смотрите, Грета, — перебил меня Кейд.

Я подняла глаза от тропинки под ногами и увидела, что из-за деревьев появляется каменная стена.

— Это не похоже на домик волшебника.

— Не похоже, — я покачала головой. И не стала добавлять, что гораздо больше стена и крыша дома за ней походили на имение славного рода Эламир. А когда мы подошли к воротам, я почувствовала магию. То самое плетение заклятий, что охраняло мой дом… Дом, который когда-то был моим. И дом дядюшки в Вердене. Теперь я гораздо лучше понимала это ощущение, и даже могла бы, наверно, понять, какие элементы магии изменились по прошествии сотен лет, а какие остались прежними…

— Грета? — обеспокоенно спросил Кейд.

Я закусила губу, провела пальцем по створке ворот и сказала:

— Дальше я должна идти сама.

— Это может быть опасно.

— Меня заклятие пропустит. Вас же…

— Я могу его разрушить.

— И привлечь внимание охраны. Не надо, — я твердо посмотрела на Кейда. — Это моя тайна.

Он молча покачал головой. Потом отступил в сторону.

— Мой разум кричит, что нельзя отпускать вас одну. Мое сердце твердит, что надо довериться вам. Но… — он тряхнул головой. — Скажите только, что вернетесь, чтобы досказать мне сказку. Та девушка… она научилась любить?

— Я вернусь, — ответила я и медленно потянула на себя створку ворот. Та поддалась удивительно легко. — Хотя бы ради сказки.

Хотела добавить “На самом деле, ради вас”, но промолчала.

Судьба уже влекла меня вперед, и невозможно, просто невозможно было сопротивляться ей.

В саду никого не было.

На крыльце — тоже, хотя стоило мне шагнуть на первую ступеньку, как двери скрипнули и распахнулись.