Сердце из нежного льда

В дверной проем тут же всунулись штук пять голов таких же молокососов. На одной была дутая рогатая шляпа, как у карнавального паяца, тех же «зенитовских» цветов.

– И чего же он тут жрет? – спросил Паяц, протиснулся в колясочную, подошел вплотную к газетке Николая и присвистнул: – Во дает, бомжара! Эклеры жрет и сливками запивает! Гурман!!

– А че это – гурман? – спросил Паяца Длинный Шарф.

– А это тот, который жрет и от этого балдеет! – расхохотался Паяц, присел перед газеткой, быстрым жестом схватил эклер и почти целиком засунул себе в рот.

– Э! Парень! Ты чего тут хозяйничаешь? Ты покупал это пирожное? Покупал? – От возмущения наглым поведением подростка Щербань даже вскочил со своего ящика-табурета, что Паяца совершенно не взволновало. Он отвинтил крышку с коробочки со сливками и демонстративно стал вливать их в рот тонкой белой струйкой. Его приятели, заполнившие чуть ли не все пространство колясочной, с интересом наблюдали за происходящим.

Этого Николай вынести уже не мог. Он тараном пошел на Паяца, но кто-то из парней подставил ему ногу, и Щербань, проехав щекой по острому углу собственного стола, свалился прямо под ноги фанатам «Зенита», заржавшим целым табуном коней. Паяц придавил его к полу своим мощным ботинком и заявил:

– Это ты, вонючий козел, занял наше место! Мы тут всегда празднуем победу нашей любимой команды! А сегодня у нас горе, понял?! Сегодня «Зенит» проиграл какому-то дерьмовому «Локомотиву»! А у тебя тут, я гляжу, праздник: пирожные, сливки! За «Локомотив» болеешь, гнида?

Николаю было ровным счетом наплевать как на «Зенит», так и на «Локомотив», и на любую другую команду, но он счел за лучшее не возражать. Он уже понял, что парни сильно разогреты спиртным, куда покруче его жидкости для обезжиривания поверхностей. Он попытался освободиться от башмака Паяца, но был неосторожен, и нетвердо державшийся на ногах парень рухнул рядом с ним. Это было началом конца бывшего фотографа Софии Киевской и нынешнего питерского бомжа Николая Щербаня. Фанаты «Зенита», сильно раздосадованные проигрышем любимой команды и разгневанные унизительным падением своего предводителя, с большим удовольствием налетели на так кстати подвернувшегося бомжа. Рот Щербаня замотали полосатым фирменным шарфом и начали бить, чем придется: кулаками, кастетами, пудовыми ботинками и ремнями с шипами и стальными острыми пряжками. Николай уже не дышал, когда самый маленький и самый пьяный подросток вонзил ему в грудь найденное между ящиками ржавое ножовочное полотно.

– Уходим! – крикнул своей банде раскрасневшийся и почти протрезвевший Паяц. – Бомбочки! Где бомбочки? – Он тряхнул за грудки своего ординарца в длинном шарфе.

Тот порылся у себя за пазухой и вытащил небольшой округлый предмет, завернутый в мятую газету.

– Все вон! – гаркнул Паяц, и его братва по одному выскочила из колясочной. Паяц достал зажигалку и поджег газетную обертку. После этого бросил бомбочку на пол, проворно вылетел на площадку и плотно прикрыл тяжелую дверь. За ней глухо бухнуло. Паяц заглянул в колясочную. Посреди помещения ярко горел ящик и пола бабьей кофты бомжа. Парень довольно хмыкнул, потребовал у Длинного Шарфа вторую бомбочку и велел всем выметаться на улицу. Оставшись один, Паяц вызвал лифт, поджег газету бомбочки и бросил ее в раскрывшиеся перед ним двери. Дожидаться, когда грохнет в лифте, он не стал и вылетел из подъезда на улицу к своим дружбанам. Они встретили его громкими воплями как победителя, а жители дома побыстрей захлопнули форточки и задернули занавески, чтобы ничего не видеть и не слышать. А послушать было что. Несмотря на проигрыш любимой команды, фанаты еще минут десять орали возле дома: «Зенит» – чемпион! «Зенит» – чемпион!

Макс проснулся и не сразу понял, где находится, но, увидев рядом с собой на подушке голову спящей Аллы, счастливо улыбнулся. Она наконец-то дала согласие! Ему теперь не надо будет уходить от нее домой и терзаться муками ревности: где она, с кем и чем занимается? Он всегда будет рядом с ней. Макс сел на постели и заботливо укрыл Аллу одеялом. А не сходить ли на кухню? Не глотнуть ли водички из-под крана? Он уже спустил ноги на пол, но тут же опять убрал их под одеяло. Черт, холодно! Эти хозяйственные службы пока основательно не выморозят народ, ни за что отопление не включат! Конечно, осень выдалась теплая, чего уж там говорить, но сейчас-то уже похолодало как следует! Поди, конец октября!

Макс забрался к Алле под одеяло, уткнулся ей в волосы, но тут же опять встревоженно поднял голову. Вроде горелым пахнет… С чего бы? Неужели не выключил газ под какой-нибудь посудиной? Кряхтя и ежась, Макс опять выпростался из-под одеяла и босиком пошлепал в кухню. Ну и холодрыга! Надо срочно купить какие-нибудь тапки!