Сердце камня (ЛП)

Но Тила не сбивает перемена в моём настроении. Ни на секунду. Его пальцы переплетаются с моими, и я вспоминаю, как когда-то сержант говорил мне, что по тому, как люди держатся за руки, можно прочитать их намерения. Ладонь в ладонь, как говорил он, это братское рукопожатие. А когда вы переплетаете пальцы, прямо как мы сейчас, это значит, что вы хотите…

— Хочешь потанцевать? — спрашивает Тил, в его голосе дразнящие нотки, в глазах озорные огоньки. Словно он читает мои мысли и находит их очаровательными, забавными и удивительными одновременно. «Я никуда тебя не отпущу», — говорят его глаза. Это проверка, вызов и что-то ещё. — «Докажи мне, что ты не трусиха. Покажи, что не дашь другим определять, кто ты есть. Дай им всем увидеть ту Петру, которую вижу я. Сделай то, что хочешь сделать, на что осмелишься. Не подведи меня, Петра».

Всё ещё злясь на Зендера, я отдалась рукам Тила, и мы закружили по бальному залу вместе, словно были созданы друг для друга.

Возможно, это всего лишь сон. Возможно, я просто дура. Но будь я проклята, если останусь стоять в стороне, пока они смеются надо мной. Если так, то пусть это будет заслуженно. К чёрту последствия.

Не знаю, чего я ожидала. Что Зендер бросит вызов Тилу? Что они будут драться из-за меня? Едва ли. Люди вроде него не сражаются за таких, как я, а уж за свою честь я и сама могу постоять. Но бал продолжается, всё внимание Тила направлено только на меня, и остальные начинают это замечать. Не успеваю оглянуться, как у меня оказывается очередь из желающих потанцевать со мной. И возможных партнёров в ней больше, чем известных мне танцев.

Часть меня всё ещё подозревает страшный розыгрыш. Сложный, продуманный, возможно, включающий всех присутствующих. В полночь они сорвут свои маски, и сразу станет ясно, какая же я идиотка.

Вновь ловлю себя на том, что мне очень не хватает бронежилета и оружия. Да, у меня есть нож на бедре — как и сказала Зендеру, я не бываю безоружной, — и один маленький надёжно спрятанный бластер. Если это всё-таки дурацкий розыгрыш, мне будет сложно удержаться от массового убийства.

Но прямо сейчас, пока я танцую с самым завидным женихом в этом зале, у меня кружится голова. Тил — настоящий мастер: с ним я выгляжу так, будто знаю, что делаю.

Танец заканчивается, и Тил, взяв меня за руку, уводит в сторону от танцующих. Мы выходим подышать и насладиться вечерней прохладой на террасу, освещённую гирляндами на деревьях, а также свечами и фонарями на каждом этаже.

— Свежий воздух, — вздыхает Тил. — С ним ничто не сравнится. Переехав на Куоре, я не осознавал, как мне этого не хватает. Здесь красиво. Этот дворец, эти сады — всё просто волшебное.

Он тянется к цветку, к одному из тех, что окрашены сразу несколькими яркими красками: белый, сиреневый и зелёный — все соединены вместе. Своими изящными пальцами он нежно берёт бутон и подтягивает ко мне, не отрывая от стебля. Я смотрю на цветок. Тил хочет, чтобы я его понюхала или ещё что. Но это совсем не в моём стиле. Тил просто улыбается и сам наклоняется к бутону, закрывает глаза и вдыхает аромат.

— Чувствоцветы. Я знаю не так много миров, где они растут так же хорошо, как здесь.

— Я думала, ты родился на Куоре.

Он выпускает цветок из пальцев. И тот, брошенный, возвращается к буйной поросли вокруг колонны.

— О нет, я родом из Первомира.

Я внимательно смотрю на него, пытаясь понять, пытается ли он меня надуть. Никто из ныне живущих не был рождён в Первомире. Это мёртвая планета. Я даже не знаю, где она находится.

— Правда? А я думала…

Тил ухмыляется.

— Что там никто не живёт? Мои родители были учёными. Их отправили туда, чтобы попытаться возродить планету. Местами идеальное место. Но в основном… — пожимает плечами. — Не очень.

Я не могу сдержать любопытство.

— И где же он находится?

Тил наклоняет голову.

— Это секрет Империи, — дразнит он. — Только Императрица и её приближённые знают местонахождение Первомира. Я даже не уверен, что мои родители знали. Их просто перевезли туда, когда я ещё был в утробе матери.

— Беременную? Разве это не опасно?

— Ты просто не знаешь мою мать. Она уверяет, что ничего не знала. Но я подозреваю обратное. Тем не менее, её работа была её смыслом жизни, — он искренне улыбается, с теплом говоря о ней. — Я думаю, вы бы поладили. Ты бы ей понравилась.

Смущённая, я смотрю вверх, на россыпь звёзд на ночном небе, и гадаю, на орбите которой из них он родился. И как далеко это отсюда.

Тил наклоняется ко мне, от его тела исходит тепло, а приятный аромат обволакивает меня. Он поднимает руку рядом со мной, указывая в небо, и я чувствую себя так, будто он окружил меня со всех сторон. Это не плохое чувство. Совсем нет.

— Видишь вон там маленький огонёк? — тихо спрашивает он, словно любовник, шепчущий приятности. Он указывает пальцем на небо. — Вот оттуда мы родом. Мы все. Это солнце Первомира.