Сердце Катерины. Повесть I. Возрождение Эрафии (СИ)

Но Адель не слышала и не видела королеву. Окруженная со всех сторон врагами, она отбивалась из последних сил. Надежды таяли с каждой минутой - неприятелей было слишком много. Несмотря на отчаянную ситуацию, Адель оставалась внешне спокойной и сосредоточенной, и по ее непроницаемому лицу невозможно было понять, что она испытывает. Нет, она не боялась смерти, хотя погибать в последней битве, перед самой победой, было очень обидно. Ее пугало другое - то, что, расставшись с жизнью, она пополнит собой ряды ходячих мертвецов - неважно, своих или неприятельских. Какой-нибудь некромант прочтет заклинание - и она поднимется, синяя, распухшая и смердящая, бессмысленно глядя на мир выпученными глазами, и будет тупо и покорно выполнять всё, что ей прикажут… Нет, учитывая ее командирские способности, ее скорее сделают не зомби, а личем. Но такой удел тоже не лучше: Адель уже насмотрелась на этих костлявых монстров со свисающими с ребер лохмотьями гнилой плоти и не имела никакого желания превращаться в их подобие. С давних пор хранила она в памяти одно мощное заклинание, приберегая его на крайний случай, и, кажется, теперь пришло время его применить. И, когда враги обступили ее вплотную, Адель выкрикнула заветную формулу. В тот же миг раздался страшный грохот, и землю сотряс взрыв такой силы, что в радиусе сотни метров всех буквально разнесло в куски - и своих, и врагов.

И еще несколько минут потрясенные воины, прекратив сражаться, со смесью ужаса и восхищения смотрели на медленно оседающий гигантский столб огня и пыли, взметнувшийся над местом взрыва. «Что же ты наделала, Адель? Почему меня не дождалась?!» - хотелось крикнуть Катерине, охваченной скорбью и яростью. Но вместо этого она воскликнула, обращаясь к своим воинам:

- Вперед! Пусть недруги ответят нам за гибель нашей героини!

И рыцари набросились на нежить с удвоенной яростью. Битва продолжалась еще долго, но в конце концов враги не смогли устоять под неудержимым натиском эрафийской армии.

Катерина и ее воины ворвались в город, раскидывая мечами встававших на пути живых мертвецов. Оружие ударялось о пожелтевшие кости ходячих скелетов, они с треском разлетались во все стороны и хрустели под ногами спотыкавшихся о них воинов. В пылу сражения Катерина успела заметить, что Стоункасл выглядел теперь совсем иначе, чем в прежние времена. Некроманты перестроили его по своему вкусу, и вместо обычных человеческих жилищ повсюду теперь стояли дома, больше похожие на погребальные сооружения – грубые, приземистые, с массивными стенами и тяжелыми низкими крышами. Да и королевский дворец, самое внушительное из всех зданий, напоминал по своей архитектуре огромный склеп. А сейчас, весь заваленный костями, город производил совсем уж жуткое впечатление.

Вскоре практически весь город был под контролем армии Катерины. Последние его защитники укрылись во дворце, где, по всей видимости, находился и сам король. Катерина подозвала к себе лорда Хаарта.

- Лорд, соберите своих людей. Мы будем вместе участвовать в штурме дворца.

Тень испуга пробежала по лицу Хаарта, но он быстро взял себя в руки и сказал:

- Как вам будет угодно, Ваше Величество.

Лорд Хаарт затрубил в рог, созывая свой отряд. Когда все собрались, Катерина напомнила свой приказ - не трогать короля - и бросилась ко входу во дворец, увлекая за собой лорда и остальных рыцарей.

Во дворце их с дикими воплями атаковали толпы разнообразных привидений. С трудом отбиваясь от нежити, Катерина, лорд Хаарт и их рыцари бегом поднялись по парадной лестнице и уперлись в запертую дверь тронного зала. Лорд Хаарт, разбежавшись, выбил дверь, и тут же на них налетела стая вампиров. Воины еле успевали отмахиваться от них мечами. Однако один вампир всё же сумел вцепиться в горло зазевавшегося рыцаря. Тот упал на пол, захлебываясь кровью, которую жадно сосала голодная клыкастая тварь. Мерзкое существо настолько увлеклось этим занятием, что совершенно забыло об опасности и даже не успело дернуться, когда Катерина отрубила ему голову. Вскоре было покончено и с остальными вампирами. В заваленном трупами помещении остались только эрафийские воины – и взирающий на них с нескрываемой злостью живой мертвец, разложившийся до скелета и источающий отвратительную вонь. Его истлевшее тело прикрывали богато украшенные доспехи, а голый череп увенчивала золотая корона. Голова лича была гордо вскинута, костлявая рука властно лежала на рукояти меча, во всём облике чувствовались несдавшаяся могучая воля и яростное нежелание покидать этот мир.