Сердце химеры

«– Глафира, я тебе сейчас такое расскажу… Помнишь того парня, с которым я на рынке познакомилась? Так вот. Его Сашей зовут. Он в каком-то там училище учится… Говорит, что влюблен в меня без памяти, что я ему снюсь и все такое… Я говорю ему: и что дальше, цыпленочек?! Конечно, он мог бы и обидеться, но не обиделся, нет! Думаю, что у него и ума-то не хватило, чтобы понять, как я его оскорбила этим… Но он такой хорошенький, такой смешной… Но глупый, страх! Как ты думаешь, мне его отшить или оставить для коллекции?»

Глафира, получающая удовольствие от всех этих историй, посоветовала не торопиться. Больше того, она первая назвала его пажом.

«– Теперь у тебя, Ларка, будет собственный паж… Жаль, что у тебя платья нет такого… длинного, чтобы он шлейф за тобой носил…»

Сейчас, вспоминая это, я подумал, что эти две, с позволения сказать, молодые дуры, и сами того не зная, приручили Сашу, и Лора, шутя, привязала его к себе. Я точно знаю, что потом он стал ее любовником, и она откровенно смеялась над ним (господи, прости мое подслушивание!), объясняя ему на пальцах, что мало иметь кое-что, пусть даже и непомерных размеров, в штанах, надо бы иметь еще и тугой кошелек, чтобы встречаться с такой требовательной женщиной, как она… Что еще я понял? Что между ними установились довольно-таки сложные отношения и что Лора находила время играть с ним в одну весьма опасную игру: она с легкой руки Глафиры обращалась с ним, как с пажом. Вот только шлейф он ей не носил, а так – все, что угодно… Он прислуживал ей, делал массаж, носил по ночному парку на руках (Лора с хохотом рассказывала эту эпопею Глафире), ремонтировал ей обувь, помогал распутывать пряжу, взбивал крем… Спрашивается, где же в это время был Гора? Вероятно, поджидал ее дома, в то время как она встречалась с Сашей то у него дома (он жил с матерью, которая работала на двух или трех работах), то в квартире ее родителей. На дачу Маргариты она его не возила по простой причине: он своим неожиданным появлением мог бы помешать ее свиданиям с другими мужчинами… К тому же у него не было машины, не возить же его в Синенькие на автобусе или пароходе!

Лора привязала его к себе крепко, смертельно крепко, просто-таки присушила, как я понял. Превратила даже не столько в своего слугу, пажа, сколько в настоящего раба. Уверен, что все те деньги и золотые украшения, которые он приносил ей и складывал к ее ногам, были украдены… Иначе где бы он мог раздобыть несколько тысяч рублей, как не украсть? Думаю, что и Лора тоже подозревала, что деньги ему достаются криминальным путем, но ее это скорее забавляло, чем настораживало. Ей было, по моему мнению, глубоко наплевать на Сашу и его будущее, она продолжала играть с ним в свои, пахнущие романами игры, нисколько не заботясь о нем самом. Я даже думал, что ради Лоры, ради того, чтобы обладать ею и время от времени чувствовать себя мужчиной, он мог бы совершить и настоящее преступление. Убийство, скажем…

И теперь вот мои мысли озвучила Полина:

– Я тоже думаю, что Саша был на многое способен ради Лоры, даже на убийство, но только не самой Лоры, а кого-то, у кого он мог бы, скажем, украсть деньги, чтобы дать ей и иметь возможность побыть с нею…

– Не очень-то хорошо я знала твою соседку, Михаэль, но стерва она была еще та. – Полина презрительно сощурила свои красивые глаза. – Послушай. Я вот что думаю: может, ты напрасно сбежал? Ведь этим ты как бы признался в том, что убил ее.

– А что, было бы лучше, если бы я сейчас вместо того, чтобы находиться здесь, в этом доме, сидел на нарах, в вонючей камере? Полина, что ты такое говоришь?!

– Но если вы не были любовниками, то зачем тебе было убивать ее? Хотя, – рассуждала она вслух, потирая указательным пальцем лоб, – как бы ты мог доказать им, что не спал с ней… Тем более что открылась эта дверь… Михаэль, какого черта ты делал в их квартире? Там, говорят, повсюду отпечатки твоих пальцев!

– Я бывал у них иногда, – пожал я плечами. – К тому же Лора сама приглашала меня, когда пекла торт или пирожные.

– И у нее еще оставалось время на то, чтобы печь торт?! Поистине удивительная была девушка.

Полина ревновала меня и не верила ни единому моему слову, это было ясно. Мне же сейчас важно было, чтобы она успокоилась и помогла мне. Полина была неглупа, поэтому, собираясь что-то предпринять, я должен был убедить ее в правильности и необходимости своих поступков – иначе она стала бы лишь камнем на шее.