Сердце химеры

«– Глафира, можно я сегодня у тебя ночевать останусь? К Горе не пойду, он сегодня тараканов морит, там в квартире дышать нечем. Вик уехал по каким-то там делам в область, обещал, между прочим, привезти баранину. А дома, у предков, не могу, потому что папаня оскотинился вконец. Я уж не знаю, какие-такие страсти-мордасти в их-то возрасте кипят, но у него, похоже, это становится проблемой: он не может справиться со своими скотскими желаниями и готов спариваться с ней где угодно и когда угодно. А меня это, как ты понимаешь, напрягает. Они мои родители, и я не могу воспринимать все это, как кино. Они же через стенку все это делают. И мне маму жаль. Думаю, ей стыдно. А он – скотина, скотина, скотина…»

С матерью она никогда не говорила о себе, о своих переживаниях, не открывала ей душу так, как делала легко и просто по отношению к Глафире. Они разговаривали в спокойной житейской манере, просто как женщины, обсуждающие бытовые проблемы, каждодневные дела. Алла Николаевна всегда много и вкусно готовила, Лора научилась у нее и даже превзошла ее. В отличие, к примеру, от Полины, женщины рациональной, экономной, которая варила куриный суп из дешевых суповых наборов, считая, что пряностями можно совершить чудо и превратить мутный бульон во что-то съедобное, Лора готовила куриную лапшу из целой, домашней курицы. И лапшу делала сама, отчего суп получался прозрачно-желтый, невероятно вкусный. Я так пишу потому, что, каюсь, иногда в отсутствие хозяев позволял себе попробовать кое-что. Может, я и сумасшедший, но временами мне начинало казаться, что я тоже живу в этой семье, а потому, как ее член, имею право. Тем более что я довольно часто оставлял в квартире Ступниковых деньги – на видном месте, и тогда каждый из троих обитателей квартиры – мамы, папы и Лоры – думал, что это деньги одного из них. Конечно, деньги были небольшими, чтобы Ступниковы не насторожились, но и не такие уж маленькие, чтобы унизить их подачками. Я до сих пор не понимаю, как же они ни разу не обратили внимание, что время от времени у них пропадают то котлеты из сковородки, то пара половников супа, то кусок торта или несколько пирожков. Зато иногда то просто на столе, то в старинной сахарнице, где семья держала свои сбережения, появляются от пятисот до трех тысяч рублей!

Уверен, если бы подобные суммы пропадали, а не появлялись, на это обратили бы внимание непременно.

На кухне они, мать и дочь, никогда не мешали друг другу, как это часто бывает в семьях, где живут взрослые женщины. Наоборот, Алла считала Лору как бы своим продолжением, своей частью, и они понимали друг друга почти без слов. Алла Николаевна очень любила Лору, готова была сделать для нее все, обращалась к ней с нежностью, лаской. Быть может, где-то в глубине души она и понимала, что дочь ее живет неправильно, но упрекать не смела, возможно, чувствовала себя виноватой, что не смогла обеспечить дочери достойную жизнь и что они с мужем не сумели дать единственному ребенку ни образования, ни воспитания, не позаботились о том, чтобы найти ей приличного мужа. Думаю, они тоже не были в восторге от Горы и, уж тем более, от появления в этой странноватой семье любовника Виктора, но повлиять как-то на ситуацию тоже были не в состоянии – у Лоры был всегда один и тот же железный аргумент: это моя жизнь, и никому не позволено в нее вмешиваться. Вроде: не учите меня жить – помогите материально.