Сердце химеры

Я только сейчас рассмотрел ее и вдруг понял, что она довольно-таки хороша собой и что вытянутое лицо и большие губы не уродство ее, а, наоборот, своеобразие, делающее ее интересной в глазах мужчин. Ей бы одеться… Или, наоборот, раздеться… Не знаю почему, но сейчас я смотрел на нее совершенно другим взглядом. Все в ней показалось мне значимым, исполненным глубокого смысла. Я видел перед собой женщину, измученную душевной болью и переполненную любовью.

– Знаете, я давно ждала этот момента. Ждала, когда же вы обо всем догадаетесь. Но не знала, что это произойдет вот так… все равно неожиданно…

– Оля, зачем вы все это сделали?

– Я же сказала вам, что ревность – тяжелое чувство… И оно меня давило до тех пор, пока я не начала задыхаться.

– Но почему ревность?

– Да потому что я люблю вас, Михаэль.

– Что-то в последнее время меня все сильно любят, – сорвалось у меня. – Так сильно, что уходят из жизни. Не в силах справиться с этой самой любовью. Зачем я вам? И почему, если вы ко мне что-то питали, то не сказали об этом, не дали знать?

– Это не так-то просто. И мне ли вам об этом говорить?

Она прошла в комнату и устало опустилась в кресло. Достала сигареты и закурила.

– Все началось именно с той самой двери. Так же, как и у вас. Эти двери – они как заколдованные. Так и манят, притягивают к себе. И я не удержалась. Первый раз, когда я оказалась в вашей квартире, мне показалось, что я заглянула в ваш внутренний мир. И поняла, что мне никогда не достичь ваших высот.

– Оля, да перестаньте! – Мне невыносимо было слышать эти дежурные фразы. – Что вы все такого во мне нашли?

– Вероятно, то, чего не было в других мужчинах – вы интересный человек, Михаэль. Еще очень красивый, нежный. Можно сказать, трогательный, вас хотелось любить, вам хотелось служить. Но вы не замечали меня, как не замечали влюбленной в вас Лоры. Я знала, что она страдает, но знала, что и вам она нравится, быть может, вы даже любите ее. Иначе зачем было подслушивать ее идиотские телефонные разговоры, подглядывать за этой маленькой распутницей? Вы боготворили ее, вы подняли ее, шлюху, на пьедестал и молились на нее, ловили каждое ее слово, любовались каждым ее движением. Вы обнимались с ее ночными рубашками, словно они были живые…

Три квартиры, наполненные тенями, любовью, ревностью, болью, а потом и объединенные смертью. В это невозможно было поверить!

– Зачем вы убили ее?

– Потому что чувствовала: еще немного, и вы встретитесь с ней где-нибудь на вашей территории, и тогда вас уже будет невозможно разлучить. А я хотела, чтобы вы принадлежали только мне. Мой план был прост: я все делаю так, что становлюсь вам необходимой. Что вы не можете без меня жить, дышать, что вы, в конечном счете, должны полюбить меня, оценить, как человека, как поэта даже…

– Но Лора была так молода. Она же не сделала вам ничего плохого.

– Она измучила вас. Она была недостойна вас. И вообще ее жизнь ничего не стоила, понимаете? Таких, как она, – тысячи…

– Как вы это сделали?

– Очень просто. Для начала купила пистолет. Потом через Полину предложила родителям Лоры билеты в театр. Из Хвалынска привезла чашку, сахарницу и ложку… мне надо было все повесить на Полину.

– Но почему?

– Да потому что у нее тоже был шанс вернуться к вам, вы, сами того не подозревая, были близки к этому…

– Оля, это глупости… Постойте, вы сказали, что из Хвалынска? Но Полина-то живет не в Хвалынске?

– Я много думала, Михаэль… Мне надо было запутать следствие, понимаете? И пустить его по ложному следу. Сначала, чтобы все поверили в то, что Лору убила Полина, а потом, если этот номер не пройдет, все повесить на ее сестру…

– А можно все по порядку? Итак, вы привезли из Хвалынска чашку, сахарницу и ложку со следами пальцев Полины…