Сердце короля штормов

Шаэн Хозяин Штормов выглядел как Шай, но говорил совсем по-другому: с жутким западным акцентом, какого не могло быть ни у кого из ныне живущих. Губы его кривились в чужеродной усмешке, а движения были неуклюжими, точно все конечности затекли разом.

– Никак не могу привыкнуть к этому телу. Я был выше на целый фут. И эти нелепые уши… – он раздражённо поморщился, коснувшись кончика уха – вполне обычного, человеческого. Перед внутренним взором встал древний фейри, высокий, остролицый, с несуразно длинными ушами, бледной кожей и полночно-синими глазами. Он не был Шаем, но неуловимо напоминал его сложением, чертами лица, и у него были точно такие же волосы – длинные непокорные кудри оттенка корицы. – Ещё и смесок. Фейрийской деве возлечь с оборотнем… фу, мерзость какая. Но всё же он довольно симпатичный, верно? Осколок солнца. Золотая кожа, золотые глаза… нрав поистине взрывной, а сердце мягкое и глупое, точно у юной девицы.

– Ну, у тебя и такого нет.

Шаэн склонил голову набок, радостно оскалился.

– Какая дерзкая полукровочка! Ты мне нравишься… пожалуй, я даже мог бы оставить тебя себе. Убивать тебя пока нет смысла – боюсь, этот сопляк, по недоразумению носящий моё имя, уж очень к тебе привязан. Ещё начнёт бунтовать.

Он подошёл к Эрин, небрежно ухватил её за подбородок, заставив чуть повернуть голову.

– Хорошенькая, но не слишком. Слабая и нелепая. Что этот дурной мальчишка в тебе нашёл? Впрочем, моя Эйден тоже не была красавицей… но внутри неё полыхало пламя. Она забрала моё сердце и пронзила его кинжалом, – Шаэн вздохнул и вернулся на прежнее место. – Это был важный урок, полукровочка. Любовь – яд. Всё, что ты любишь, непременно тебя убивает.

– Тебя хотят убить сотни имперских магов, – огрызнулась Эрин. Внутри неё тоже полыхало пламя – жгучая ненависть к мерзкому древнему монстру, укравшему у неё Шая. – Шая они впрямь любят, а вот тебя – нет, нисколечко.

Король Штормов залился смехом, и сквозь ледяную маску на миг проглянуло безумие, тёмное как ночь, глубокое как океан. Ярость стихии, помноженная на боль предательства. Каким бы монстром он ни был, а смертная девушка Эйден и впрямь затронула его сердце…

Кинжалом. Славная, должно быть, была девушка.

– Импе-ерских, – передразнил он, отсмеявшись. – Думал ли я, что доживу до таких времён? Слышала бы эту ересь моя несчастная мать! Мерзкие людишки вышли из повиновения, объявили себя королями, а затем императорами! Что ж, я это исправлю. Вот только дождусь, пока ваша хвалёная Империя бросит на меня всю свою мощь… выложит передо мной лучших своих магов, самые драгоценные камни своей короны… и прихлопну всех разом!

Лицо Шаэна исказила странная гримаса – боль, страх и прорва ярости. Звериной ярости.

– Впрочем… – вдруг продолжил он, хотя Эрин не ждала, – тебя я могу оставить в живых. Пожалуй, я даже… хочу оставить тебя в живых. Хочу, чтобы ты пошла за мной. В чём радость править в одиночку, верно?

– Никакой радости, – согласилась Эрин. Она невольно шагнула вперёд, хотя нет идее дурнее, чем идти навстречу злу. Впрочем, навстречу своей смерти она пошла без всяких сомнений. – Нет никакой радости в том, чтобы править мертвецами. Я бы этого не хотела. И ты, Шай, не хотел бы тоже. Я могла бы пойти за тобой, – она положил руку на чужое плечо – по-прежнему сильное, крепкое, тёплое, – но…

В глазах напротив что-то изменилось. Ненадолго, но слова достигли цели. Будто бы их услышал Шай – её, настоящий, её осколок солнца, ради которого она запросто пожертвовала бы солнцем настоящим.

– Не называй меня этим именем! – зашипел Шаэн.

Шаэн, не Шай.

– Почему же? – Шаг. Ещё шаг. – Это прекрасное имя. То имя, с которым связаны мои самые счастливые воспоминания. Моя любовь, моя жизнь. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, Шай? Больше всего на свете, больше, чем саму себя. Больше, чем весь этот мир. Впрочем, ты не дал мне закончить. Я могла бы пойти за тобой куда угодно…

Свободная ещё рука легко легла на чужое плечо. Чужие же ладони легли на талию, силясь то ли оттолкнуть, то ли притянуть ближе. Чужие губы на вкус были тьмой и карамелью.

– …но эта судьба уготована тебе.

Грифоний насест слишком мал, чтобы на нём могли уместиться штормовой лорд и вестник смерти.

Грифоний насест слишком красив, чтобы его нельзя было запомнить с первого раза.

С грифоньего насеста слишком легко срываются камни, летят вниз, в бушующее море.

– Ты сказал, я – твоё сердце, – тихо напомнила Эрин. – А ещё ты сказал, что слово держишь всегда.

Она взглянула вниз – туда, где яростные волны упрямо точили скалистый берег. Судорожно выдохнула. И… сделала шаг назад, в пустоту обрыва, что так пугала её долгие шесть лет.

Видения банши всегда сбываются.

– Эрин, нет!

Падение – пара бесконечно долгих мгновений. Удар – болезненный, вода – ледяная, ветра – злые и безжалостные. Хруст ломающихся костей – невыносимо ужасен.

Эрин – жива. Заключена в кольце сильных рук, прижата к ещё тёплому телу своего лорда-грифона, упрямого до жути, храброго до безумия.

Видения банши всегда сбываются. Но Шайен херг Ларт всегда держит слово.