Сердце кошмара (СИ)

Матросов на корабле сделалось заметно больше. Логично, Тиберий был огромным судном — даром что пассажирским, — и вполне мог уместить небольшую армию. Странно, что у Натаниэля нашлись деньги, чтобы нанять такую команду… Если это была команда, разумеется. Не исключаем тот вариант развития событий, что юный Фердинанд забросил свою мечту сделаться пиратом и решил превратить Тиберий в обыкновенный лайнер.

Не самый дурной вариант, на самом деле.

Я покачал головой и посмотрел наверх.

Синий вихрь мелькал в районе капитанской каюты. Что ж, по всей видимости Натаниэль всё ещё был капитаном Тиберия — уже неплохо. Я поднялся в его каюту — намного быстрее, чем сделал это в первый раз, ибо теперь мог проделать эту дорогу с закрытыми глазами, — и обнаружил массивную фигурку Натаниэля на кровати, накрытую одеялом.

Я позволил синему вихрю захватить моё сознание.

А затем случилась… Странная вещь.

Я почувствовал тёплый матрас, мягкое покрывало у себя за спиной… и ещё нечто мягкое, нежное, немного щекотное, что лежало у меня на груди.

А это ещё что такое? Натаниэль купил себе грелку? Я разлепил глаза и рассеяно посмотрел на его полный живот, который заметно приподнимал одеяло. Затем покачал головой, откинул его…

И обомлел.

…Сперва я увидел длинные светлые волосы. Они были цвета лимона. Не в смысле его сока или мякоти, но именно золотистой кожуры.

Они разливались на грудь Натаниэля… Совершенно не грузную, но ровную, местами даже рельефную, но сейчас вовсе не стройность последней поразила меня, но лежавшая на ней девушка. С моей точки обзора, — пошевелиться я не смел, — я видел её необычайно светлую кожу, лопатки, которые белели за россыпью золотистых волос, тонкие плечи, длинные руки, на которых розовели стриженные ногти и копчик, и ещё маленькую толику внушительного того, что находилось ниже копчика.

Девушка была совершенно голой.

Я замер.

Мои мысли застыли.

Мягкая, пружинистая двойная грелка, которая всё это время упиралась в мою грудь, вдруг приобрела в моём сознании более конкретные очертания. Я вздрогнул, и девушка недовольно наморщила лобик. Тогда, с предельной осторожностью, не думая ни о чём кроме поставленной задачи, я постарался освободить своё тело и встать.

Дело это оказалось непростым. Девушка, хотя и спящая, явно не хотела, чтобы собственное ложе от неё улизнуло. Прошло по меньшей мере пять минут, прежде чем мои ноги опустились на деревянный пол. Я вздохнул, поднялся и удивлённо посмотрел на белое тельце, которое, стоило его только оставить, повернулось и свернулось калачиком. Теперь я видел только длинную изогнутую спинку, на которой отчётливо выпирал позвоночник, затылок и золотистые волосы, разлитые на белых простынях.

Постепенно, моё удивление притупилось. Я перевел дух, усмехнулся, а затем несколько рассеянно посмотрел на собственное оголённое тело. Сперва я заподозрил неладное. Неужели это был другой человек? Жировые складки исчезли, и теперь мою грудь и живот покрывали если не кубики, то определённые мышцы.

Если бы не чёрные волосы, застилавшие лоб, словно пальмовые листья, и некоторые другие невыразимые черты лица, которые встретили меня, когда я посмотрелся в зеркало, я бы никогда не узнал Натаниэля. Но это был он. Определённо, это был он, и моему удивлению не было предела.

Наконец я заметил возле кровати штаны и стал одеваться. Впрочем, тогда же возник определённый казус. Штаны оказались тесными. Я удивился, и тут спереди раздался шелест. Приподняв голову, я почувствовал лёгкое смущение. Девушка приподнялась, потянулась. Белое одеяло висело у неё на плечах и накрывало, хотя и совершенно небрежно, полную и красивую грудь и подтянутый живот.

Золотистые волосы разливались на её лицо, — вот она их поправила, открывая немного обветренные губы, и снова меня охватило чувство узнавания. Она выросла. Сильно выросла, во всех местах, и всё же некоторые черты и особенно серые глаза остались неизменными.

— Хризантема?.. — проговорил я.

3. годы

Девушка поморщилась, приподняла руки и сделала несколько быстрых движений.

Странный образом, в моей голове они приобрели следующий смысл:

«Ещё раз назовёшь меня этим именем, врежу».

— Извини…

Она хмыкнула, снова поправила волос, затем посмотрела на мои ноги и снова стала заламывать руки:

«Это мои штаны».

Я кивнул и снял горчичного цвета брюки. Меж тем Хризантема бойко, как мальчик, спрыгнула с кровати и стала одеваться. Я наблюдал за ней, не в силах отвести взгляд. Она изменилась, правда изменилась. Когда она лежала, этого было незаметно, но теперь девушка была необычайно высокой. Лишь немного она уступала Натаниэлю, который сам по себе был необыкновенно высоким человеком, чего, однако, раньше было незаметно по причине его непомерного веса. Ещё она была необычайно подтянутой и гибкий. Пока она надевала штаны и рубашку, — причём, как мне показалось, одновременно, — на её теле то и дело мелькали мышцы. Не мужские, а именно женские. У неё было гибкое тело гимнастки, местами испещрённое линиями загара.