Сердце красавицы склонно к измене

— Еще один вопрос, Вера Давыдовна. — В последние полгода из банка увольняли кого-нибудь со скандалом? Или, может, кто-то сам уходил, но в результате травли либо темной истории.

— Нет, такого не припомню, — уверенно ответила Тыртышная.

Я поблагодарила ее за информацию и покинула банк. Перед банком дежурила красная «семерка». В ней двое ментов в гражданке. Я их сразу вычислила, когда входила, теперь получила подтверждение своей догадке. Это защита, которую Портняжный организовал для Тыртышной. Не густо. Я обошла здание и направилась к подъезду в жилую часть дома. У подъезда парень в цветастой рубашке с банкой пива в руке усердно изображал дворового шалопая. Отвернувшись, он сделал вид, что закуривает, а сам по замаскированному на одежде микрофону передал о моем визите. Охрана банкира действовала профессионально и слаженно. На домофоне я набрала номер квартиры Портняжного. Ответил усталый женский голос.

— Я к Генриху Августовичу. Мы договаривались о встрече, — сказала я в микрофон. Не успела я закончить, как замок на двери открылся с металлическим щелчком. Оглянувшись по сторонам, я вошла. По звукам, доносившимся сверху, было ясно, что там бдят еще два охранника. Но увидеть их я не смогла.

Получив отбой, они не обнаружили себя. Наверное, Портняжный не верил, что я явлюсь с дурными намерениями. Пятый этаж. Дверь с нужным номером открылась при моем приближении. Высокая, с вытянутым лошадиным лицом брюнетка лет сорока с дымящейся сигаретой в зубах молча отошла от дверного проема, пропуская меня внутрь. По кольцу с крупным рубином и дорогому халату я поняла, что это супруга банкира. Разулась. Мне указали на тапки.

— Генрих в гостиной, — хрипло сообщила немногословная женщина, развернулась и пошла на кухню, откуда пахло не едой, а какими-то лекарствами или травами.

Я, вздохнув, самостоятельно прошла в гостиную и обнаружила Портняжного сидящим в кресле-каталке перед телевизором. Он смотрел новости и обернулся на звук моих шагов. Вид у него был просто кошмарный. Идею Тыртышной, что шеф симулирует, я сразу отмела. Он разительно отличался от того Портняжного, с которым я встречалась в кафе. Тот напоминал школьного учителя, подтянутого, в очках с тонкой металлической оправой, из-за которых на собеседника смотрели мудрые зеленовато-коричневые глаза. Новый Портняжный напоминал гротескную пародию на себя самого. Болезненно худой, под глазами до скул расплылись черные круги, кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок и потемнела. В своем толстом фланелевом халате он напоминал узника концлагеря. Налицо серьезное поражение печени, поджелудочной железы, возможно, и почек.

— Это вы, Евгения Максимовна, — просипел он, приглядываясь ко мне, — простите, зрение в последнее время село, да вы проходите, садитесь. Может, хотите чего-то выпить?

— Нет, спасибо. — Я присела в свободное кресло рядом с ним, собираясь с мыслями. Атмосфера склепа, витавшая в роскошной квартире, сбивала с толку. Портняжный заговорил первым:

— Так что, Евгения Максимовна, вы хотели у меня узнать? Причины, по которым я не назначил Конюкова председателем правления своего банка, прозаичны. Он недостаточно хорошо исполнял свои обязанности.

— Вы о похищенной базе данных? — подала я голос.

— Все-то вы знаете, — ухмыльнулся он.

От обилия зубов в его нынешней улыбке скелета бросало в дрожь. От одной только мысли, что и с тобой такое может случиться, становилось не по себе. Я не была банкиром, однако врагов имела достаточно.

— Да, база данных — его серьезное упущение, — продолжал Портняжный. — Он прошляпил ее, и мы могли потерять миллионы, если бы я не принял мер. Сами посудите — способен ли он управлять банком, коль не может справиться с вверенным ему сектором?

— А Мясницкий, у него что, не было упущений? — спросила я. — Он ведь отвечал у вас за безопасность. Кроме базы данных, ведь есть и иные причины.

— Верно, — кивнул Портняжный, и у него заиграли желваки. — Есть и посерьезней, чем вы себе можете представить.

— Кравцов не организовывал на вас покушения, — сказала я, поняв, к чему он клонит. — Он посоветовал Конюкову нанять меня для защиты. Поверьте, он знает, на что я способна, и не стал бы рисковать, будь действительно виновен. У меня нет привычки щадить противника, который в прошлом являлся моим клиентом. Скидок не делаю ни для кого.

— Тут все не так просто, — упрямо пробубнил банкир, не отступаясь от своего. — В активе у меня не беспочвенные обвинения сломленного недугом человека. Прослеживается цепочка событий, прямо указывающая на Кравцова. Я много потерял.

— Двести тысяч для вас много? — спросила я.

Он воспринял мои слова как весть о конце света через десять минут. Глаза вытаращены, на лице крайняя степень изумления. Однако шок прошел быстро. Совладав с собой, Портняжный сказал спокойно и с тихой печалью: