Сердце Кровавого Ангела. Дилогия

В какой-то момент я не выдержал. Сорвался с места и понесся к двери, желая убежать прочь. Но стоило ее распахнуть, как дорогу преградили двое воинов-вампиров. Никто и не думал меня выпускать. Дверь снова захлопнулась, я же бессильно опустился на пол и закрыл лицо руками, чтобы никто не видел моих совсем уж детских злых слез. Как же больно тому, кого всегда готовили к роли господина и воина, чувствовать себя безвольной игрушкой, существом для постельных утех!

— Ну-ну, маленький, успокойся, — я даже не сразу понял, что меня обнимают чьи-то руки и поднимают, как девушку. Совершенно раздавленный и ошеломленный всем увиденным, не мог даже сопротивляться.

Бурр, не озаботившись тем, чтобы одеться, вынес меня из помещения и принес в мою спальню. Словно хрупкую вещь, что может разбиться от любого неосторожного движения, уложил на постель. Я не осмелился поднять на него глаза, понимая, что невольно проявил слабость перед врагом. Нужно было выдержать все от начала и до конца, сделав вид, что на меня это не произвело никакого впечатления. Только в тот момент просто не был на это способен.

— Как же я хочу тебя! — послышался свистящий шепот над ухом. Пальцы Бурра до боли сжали мои плечи, когда он сел рядом со мной на кровати. — Ты не представляешь, как сильно! Никого еще так не хотел. Ни мужчин, ни женщин. И ни с кем бы не стал так возиться, как с тобой. Уже давно бы взял силой. И плевать мне было бы на то, что будет потом. Но с тобой не хочу. Хочу, чтобы ты покорился по собственной воле. И был рядом.

— Этого не будет никогда! — собрав остаток сил, выпалил я.

— Какой же ты упрямый! — с досадой воскликнул Бурр, но все же отпустил меня и ушел.

Теперь, когда я лучше знаю этого вампира, поражаюсь тому, насколько же он и правда был со мной терпелив. Да он никому бы не позволил того, что позволял мне! Постоянно сопротивляться, оскорблять его, отвергать снова и снова. И тем сильнее пугает эта одержимость. Не знаю, что во мне способно настолько сильно привлечь, чтобы производить такой эффект. Но уж лучше бы этого не было.

Бурр пытался сломать мое сопротивление разными способами. Не раз снова истязал тело пытками, возбуждал откровенным зрелищем чужих плотских утех, пытался шантажировать или уговаривать. Но я не собирался уступать. Теперь, когда он так неосторожно признался, что питает необъяснимую слабость ко мне, это давало шанс на то, чтобы выстоять.

Через несколько месяцев пришлось покинуть замок. Бурру пришел приказ от Первородного вести свое войско дальше. И он не пожелал расставаться со своей новой игрушкой. Повсюду таскал меня за собой и охранял как самую большую свою драгоценность. Остальные вампиры даже подтрунивали над ним из-за этого, разумеется, осторожно и беззлобно. Бурр же только отмахивался. Но меня все сильнее беспокоило его отношение ко мне. Казалось, я стал необходим ему, как воздух. Он даже подыскивал себе сексуальных партнеров чем-то похожих на меня и заставлял присутствовать при том, как он их берет. Прекрасно понимая, кого он представляет на их месте, я чувствовал неловкость и отвращение.

Все, что он позволял себе по отношению ко мне, это пить кровь, покрывать жаркими поцелуями и спать со мной в одной постели. Я давал понять, что большего не потерплю и попытаюсь свести счеты с жизнью. И в какой-то момент осознал, насколько же сильно он боится, что я и правда это сделаю. Боится потерять меня. Иначе давно бы уже плюнул на мои жалкие угрозы и сделал то, чего так жаждал.

Таскаясь повсюду за Бурром, я многое узнавал о жизни вампиров, их обычаях и иерархии. Так с удивлением понял, что мой мучитель занимал место почти что на вершине власти. Он был Наперсником Первородного, и тот доверял ему больше чем остальным. Уж не знаю, за какие заслуги Бурр удостоился подобной чести, но это было так. Самого Первородного я ни разу еще не видел и из обрывков разговоров других вампиров понял, что в этом не одинок. Первородный мало кого удостаивал личной встречи, предпочитая действовать через письменные распоряжения или своего Наперсника. А еще умел настолько идеально накладывать иллюзии, что ему не составляло труда затеряться среди людей или вампиров, не навлекая на себя подозрений.

Ходили даже слухи, что Первородный вполне может быть любым из вампиров, кто находится рядом. И что таким образом узнает, что на самом деле происходит среди его сородичей. Поэтому о нем если и говорили, то только с почтением и страхом, боясь, что он может подслушать разговор. Я испытывал невольный интерес к этой легендарной личности, но не тешил себя иллюзиями, что когда-нибудь увижу его воочию. Да и самым сильным моим желанием было вообще убраться подальше от Бурра и до конца своих дней не видеть ни одного вампира.