Сердце кугуара

Еще в городе Лукаш понял, что выбора у него нет. Да, он мог бы нагрянуть в лабораторию, разгромить там все в поисках лекарства, но вряд ли нашел бы его. Андрулеску далеко не дурак, и такой ценный препарат не будет держать там, где его можно легко достать. Скорее всего, сыворотка спрятана в сейфе в доме главы, но туда Лукашу ни за что не пробраться. Оставался единственный вариант: использовать оставшееся время, чтобы вывезти Еву с острова. Спасти из лап Андрулеску и его сумасшедших идей.

О том, что будет дальше, Лукаш старался не думать. Он уже все решил. Главное — безопасность девушки.

Закрыв пустую канистру, он не удержался и глянул в иллюминатор. Ева все еще продолжала стоять у стола. Хмурая, бледная, сосредоточенно обгрызая сухую кожу на нижней губе. О чем она думала в этот момент? Лукаш решил, что не хочет знать. Достаточно того, что она уже сказала ему. Ее слова ударили больнее, чем если бы она залепила пощечину. Он привык к физической боли, которую испытывал каждый раз при трансформации. Привык к незаживающим шрамам, обновлявшимся всякий раз, когда Зверь выходил на свободу. Но вот к боли душевной оказался не готов. Он даже не представлял, что всего несколько слов, брошенных в сердцах, могут так ранить.

Но в то же время он был благодарен ей за жестокую правду.

Так будет проще. И ей, и ему.

Запретив себе развивать эту мысль, Лукаш вернулся к работе. Катер заправлен и готов к путешествию. Осталось только столкнуть его на воду. А для этого нужно открыть ворота, за которыми плещутся волны.

Молча, стараясь не смотреть в сторону девушки, он спустился с палубы и прошел мимо нее.

— Лукаш?.. — смущенный голос Евы нагнал его у самых ворот. Медленно повернув голову, он взглянул на нее.

— Да?

Ева почувствовала, как внутри все покрывается коркой льда. Столько холода и безразличия было в этом коротком слове. Еще несколько минут назад этот мужчина казался совсем другим. Теплым, внимательным… нежным… Тогда он смотрел на нее с неприкрытым желанием, а теперь в его глазах лишь убийственное равнодушие. А лицо, на котором недавно отражались все чувства, превратилось в застывшую маску. Перед Евой снова стоял неприступный приор резервации Химнесс.

— Я могу тебе чем-то помочь? — она выдавила неуверенную улыбку.

— Нет. Иди в каюту. В ящике найдешь спасательные жилеты. Я хочу, чтобы ты надела один из них.

И все это он сказал абсолютно спокойно, словно между ними и не было ничего.

Отвернувшись, Лукаш занялся распределительным щитком, висящим на стене. Нужно было соединить несколько контактов, чтобы включить электричество. Тогда спустить катер на воду будет намного легче.

— Но я…

Ева не договорила. Что-то в моментально напрягшейся спине Лукаша заставило ее замолчать.

Девушка оглянулась на стол и виновато вздохнула. Ее немногочисленные вещи продолжали валяться на нем цветным ворохом. Голос совести подсказал, что надо бы сказать спасибо за проявленное внимание. Но вспыхнувшая обида заставила совесть утихнуть.

Передернув плечами, Ева запихнула вещи в пакет и, прижав его к груди, направилась к трапу. Бесполезный телефон она опустила в карман рубашки и тут же забыла о нем. Ева была сейчас слишком зла. На себя, на Лукаша, на весь этот мир. И чем больше она понимала, что не права, тем сильнее росла ее злость.

Она решила, что пройдет мимо Лукаша молча, даже не глянет в его сторону. Пусть он думает, что ей все равно. Она тоже умеет бить равнодушием. Он же уже повесил ярлык на нее, не дал оправдаться или попросить извинения. Да и с какой стати она должна перед ним извиняться? За что? За то, что он ее изнасиловал и втянул во всю эту историю?! Она здесь пострадавшая сторона, и это он должен перед ней извиняться! Лукаш слышал, как она промчалась мимо него, что-то шипя под нос, как разъяренная кошка. Но не оглянулся. Решил, что так будет лучше. Да, пусть она ненавидит его. Тогда, когда придет время расстаться, она быстро забудет о нем.

А расстаться придется, он это знал. И даже уже смирился. Только Зверь внутри продолжал метаться, не желая принимать эту бессмысленную жертву. Он не понимал чувств, двигавших человеком, и не хотел их понимать. У Зверя был только инстинкт, и этот инстинкт требовал быть рядом с самкой несмотря ни на что.

Наконец, электричество было включено. С натужным скрипом ворота поползли вверх, и тут же резкий порыв ветра ворвался в натопленное помещение, неся с собой брызги морской воды.

Ева уже сидела в рубке, обиженно надув губы, когда Лукаш поднялся туда. Она даже отвернулась демонстративно, делая вид, что его присутствие абсолютно ее не касается. Но стоило ему войти в двери, как и без того тесное помещение стало еще меньше. Вер буквально заполнил собой все пространство. Молча, не торопясь, точно зная, что нужно делать, он включил лебедку, и катер медленно пополз по скользкому настилу в сторону открытых ворот. В какой-то момент настил прогнулся под тяжестью катера, трос натянулся, и девушка едва не упала, когда пол под ее ногами качнулся. Мельком она увидела невозмутимое лицо вера, и что-то похожее на раскаяние засосало под ложечкой.