Сердце куклы

Милая!? Вы когда-нибудь слышали, чтобы разъяренную вампирессу кто-нибудь назвал милой!? Пугающей, ужасной, ну на худой конец сексуальной (хотя, на последнее способен только конченый мазохист!). Но не милой.

"Какая жалость, что я не могу покончить жизнь самоубийством" — с тоской подумала вампирочка, — "А то, сделала бы это сию же секунду, не задумываясь".

Нет, еще два урока и обед в присутствие Тани, ей не выдержать. И Долл решил действовать полностью противоположным методом.

Если пять минут назад она попыталась использовать вампирские силы, то в этот раз приложила все свое обаяние (тоже надо сказать немаленькое) по отношению к мисс Липучке Бэрбери. Главное не переборщить, а то если Таня полезет к ней с поцелуями… Этого Долл точно не пережить!

— Танюша-солнышко, — промурлыкала она, сопроводив это своей самой ласковой улыбкой (той, когда клыки не видно), — У меня что-то так ужасно разболелась голова. Ты не могла бы…

Долл не успела даже закончить фразу, а "Танюша-солнышко" уже затараторила, сияя, как маленькая лампочка, питаемая АЭС средней мощности…

— Конечно, Лерочка, — услышав "запретное" слово Долл скрипнула зубами, но сдержалась от исполнения своей угрозы, — Какие проблемы, мы же подруги! А может я…

— Нет! — рявкнула вампиресса, и тут же заставила себя прикусить язык, — Конечно же, мы подруги, огромное тебе спасибо, я пойду, а то очень плохо себя чувствую, — выдала она на одном дыхании и, развернувшись, практически побежала к выходу из школы, не дав Тане времени опомниться.

Выйдя на улицу, Долл тут же выругалась и полезла в сумочку за черными очками. Дневной свет не убивало ее, да солнце не частый гость в "городе из стекла и бетона"… Однако оно все равно причиняет не слишком приятные ощущения.

"Пожалуй, я не так уж сильно соврала о головной боли — подумала девушка, поморщившись, — Да, еще плюс этот отвратительный запах дыма… Просто удивительно, что никто не почувствовал его!" Порой она забывала о том, что уже не человек и чувствами обладает более обостренными, чем люди. Естественно, обычные смертные не могли учуять "ароматы" пожарища, которые самой Долл казались жуткой уликой, доказывающей ее вину.

… В конце концов, она придумала, как избавиться от останков жертвы неизвестного вампира — сожгла их вместе с ближайшей автозаправкой, к счастью не работающей так рано утром… Ну, что же, Долл всегда предпочитала радикальные методы решения проблем. Ее план вполне удался — ко времени приезда пожарных, от тела не осталось практически ничего.

Но, не смотря на это, вампиресса сегодня была вся на нервах. И этот странный парень… новенький, кажется. Неужели он знает, кто она? Или у нее просто развивается паранойя? "Нет. Это ничего не доказывает, — попыталась успокоить себя Долл, — Возможно, он просто знает название моей руны. Но не знает, кто носит эту метку. Возможно…"

Но тревога по-прежнему не отпускало ее, сжимая сердце стальными когтями…А еще она так голодна. До вечера — времени, когда можно будет подкрепиться — еще долго. А охотиться днем слишком опасно. Ей не стоит рисковать, особенно теперь. Вероятно, незамаскированные остатки "трапезы" оставил очень голодный или просто неопытный вампир… Скорее всего, это единичный случай, который не повторится в ближайшее время. Но, если нет… Тогда жить Долл останутся считанный часы, ведь старшие вампиры устроят зачистку при возникновении риска быть открытыми. А ей совсем не хочется умирать… во второй раз. Превращение в вампира — по сути — смерть. И переживать такой опыт снова, но на этот раз без возвращения в этот мир… Ни за что. Она сделает все, чтобы остаться незамеченной, потому что это значит остаться живой. Более-менее.

Решено. С этого дня Долл затаится, станет просто тенью в огромном городе. И никому не будет до нее дела. Но… "Нет! — вдруг яростно пронеслось в ее голове, — Я буду хитра и осторожна, но стать "серой мышкой", которая никому не нужна… Ни за что! Я всегда была в центре внимания. Там и останусь".

Вампиресса гордо вскинула голову, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в глазах, и не спеша отправилась в сторону своего дома, грациозно покачивая бедрами.