Сердце лучше знает

Дело не в том, что она не рада оказаться дома. Ей нравился стильный коттедж Аниты, но она обожала свою небольшую квартирку с бронзово-коричневыми стенами, винтажной мебелью, старыми афишами спектаклей, аккуратно вставленными в рамки, и памятными вещицами в стеклянном шкафу: пуанты, в которых танцевала дебютную партию Одетты-Одиллии, коллаж из старых костюмов и трико, подаренных ей, когда она ушла со сцены, тиара, засушенные цветы из ее первого букета. Это было ее святилище.

Она была очень тронута теплым приемом коллег и партнеров по театру, который они ей устроили по возвращении. Ребекка в этот момент окончательно уверилась, что театр для нее — дом родной и именно здесь ее место. Конечно, отпуск тоже необходим. Она чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Но, честно говоря, ей было немного грустно, что она осталась в Рождество одна. Может быть, она почувствует себя лучше, если сделает пару телефонных звонков, необходимость в которых давно назрела.

Она налила себе бокал вина и уселась на удобный мягкий диван изумрудного цвета, поджав под себя ноги. Ребекка взяла телефон, собравшись с духом, нашла нужный номер и нажала кнопку вызова. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем она услышала в трубке знакомый голос.

— Мама? Это Ребекка.

— Ребекка? Что-то случилось?

Удивление, прозвучавшее в голосе матери, резануло по сердцу, но Ребекка продолжила разговор. Неужели она не ждала звонка родной дочери в сочельник?

— Все хорошо. Я отдыхала в Вермонте. Там очень красиво. Я каталась на лыжах. Как наши? Все у тебя сегодня? Здорово. Я? Как всегда, работаю. Может быть, сумею выбраться к вам перед Новым годом.

Разговор был недолгим, но не таким уж неприятным. Потом Ребекка перемолвилась словом с отцом, который не был охоч до телефонных разговоров, а затем, к ее удивлению, трубку передали ее младшей сестре. Кэти с радостью сообщила, что обе ее дочки пошли по стопам тети и учатся балету.

— Они мечтают попасть на балет, а еще больше за кулисы, а если бы у тебя нашлось время их посмотреть, девочки были бы счастливы.

Ребекка немедленно пригласила их в театр. Ее удивлению не было предела. Она всегда считала себя лишней в семье. А что, если она сама в этом виновата? Если это так, настало время все исправить.

Закончив разговор, она поняла, что ей не терпится повидаться с племянницами, сестрой и ее мужем. Показать им театр и как следует пообщаться. Кэти была моложе Ребекки на восемь лет, и у сестер никогда не было доверительных отношений, потому что Ребекка уехала учиться балету, когда Кэти еще под стол пешком ходила. Но теперь они подружатся и будут чаще встречаться. Она хочет стать хорошей тетей, полезной племянницам. И первый шаг сделан.

Ребекка отхлебнула вина и снова взялась за телефон.

По поводу следующего звонка она была не столь оптимистична.

— Что случилось?

— Айван, это Ребекка.

— Я понял, потому и спрашиваю, что произошло? Не могу себе представить, чтобы ты позвонила просто так.

Ребекка крепко зажмурилась. Что ж, она заслужила подобное отношение.

— Нет, ничего не случилось. — Она замолчала, тщетно подыскивая нужные слова, поняла, что их не существует, и решила говорить от сердца. — Прости меня, Айван. Я никогда не хотела вводить тебя в заблуждение, ни в день свадьбы, ни позже. И никогда не хотела причинить тебе боль.

Молчание. Она глубоко вдохнула.

— Я виновата в том, что лгала себе, а следовательно, и тебе. Мне казалось, что я смогу стать тебе такой женой, какую ты хотел, но мне следовало лучше себя знать, потому что жизнь, которую ты предлагал, была явно не по мне.

В трубке по-прежнему висело молчание, но она знала, что Айван ее слушает. Она снова сделала глубокий вдох и продолжила:

— Однако это извинение не означает, что я принимаю всю вину за наш разрыв на себя. Мне не нравилось, как ты ко мне относился в последние пару лет, когда ты намеренно старался причинить мне боль, не говоря уже о месяцах, предшествовавших разводу. Я поняла одну важную вещь: ты никогда не хотел принять меня такой, какая я есть, и в этом твоя вина.

— Так вот в чем, оказывается, дело, — отозвался он довольно спокойно.

— Да, я признала свои ошибки, пережила их и решила двигаться вперед. Но у нас были и хорошие времена, Айван, и я буду их помнить. Тогда я была с тобой счастлива. Я хочу, чтобы ты об этом знал.

Снова долгая пауза, а потом он сказал:

— Я тоже был счастлив. Возможно, ты права, и я хотел тебя изменить, потому что не знал, как по-другому до тебя достучаться. Признаю, что порой бывал с тобой груб. Прости меня, Ребекка.

Она сглотнула слезы. На ее памяти Айван впервые извинялся. Ребекка и не представляла, как важно ей было услышать это от Айвана.

— И ты меня прости. Желаю тебе всего наилучшего, Айван.

— Спасибо, что позвонила. Прощай, Ребекка. — И он отключился.