Сердце Малого Льва (СИ)

Его переполняли совершенно противоречивые чувства. Конечно, он был счастлив, что все-таки летит на Пьеллу. Но какой ценой! И чего ему стоил этот разговор! Он всё выболтал этому постороннему человеку, как на исповеди, он тряпка и совершенно не умеет хранить тайны. Увидел Прыгуна, перепугался, как будто перед ним сам Господь Бог, запинался и краснел, чуть не раскланялся перед ним!

Хорошо, что Эдгар Оорл оказался славным малым и не стал раздувать скандал, да и про маму не расспрашивал… Хорошо, но могло быть и хуже. И что теперь скажет дядя Рой?

Льюис прекрасно понимал и даже оправдывал дядю Роя, потому что знал, что тот его любит. И он догадывался, почему, хотя никогда и никому об этом не говорил. Даже Олли.

К вечеру ветер стал нестерпимым, и ему все-таки пришлось возвращаться в общежитие. «Надо быть сильным», — уговаривал он себя по дороге, — «сильным и мужественным, а не таким бесхребетным балбесом как я, который всем только улыбается. Некоторым даже звездолеты не нужны!»

Он выпрыгнул из такси. Сосны качали над ним своими темными лапами, моросил мелкий дождичек.

— А ведь я их больше не увижу, — вдруг пришло в голову, вдруг неожиданно дошло, как далеко и как надолго он улетает.

Хорошо, что не один. С Олли. Вдвоем им ничего не страшно! Льюис прошел в свою комнату, зажег свет, оглядел свои пожитки, следы вчерашней пирушки, привычные шахматные клеточки пола. Ему стало тоскливо со всем этим расставаться.

— Олли! — вызвал он ее по ручному переговорнику, — зайди ко мне. И пожевать чего-нибудь прихвати.

Оливия явилась как всегда по первому зову. Он к этому привык, он привык, что она есть, эта толстая, хмурая, прямая и грубоватая, но всегда верная подружка. Она была моложе, но сильнее и умнее его. Часто ворчала на него, смеялась над ним, но всегда его выручала.

— Сейчас приду, — сказала она каким-то на удивление мягким голосом.

Льюис снял свитер, потом и футболку, умылся. Оливию он за женщину не считал, да она и сама об этом не помнила, поэтому одеться к ее приходу ему даже в голову не пришло.

— Что у тебя там? — уставился он на сковородку с крышкой, пахло оттуда аппетитно.

— Плов, — ответила она коротко и как-то недовольно.

— Поставь на стол.

— Где ты был так долго? Неужели в библиотеке?

— Нет-нет. Сейчас все расскажу…

Он сел к столу и снял крышку. Готовила Оливия неплохо, особенно в последнее время. Рассыпчатый рис просто таял во рту.

— Ну? — спросила она нетерпеливо.

Льюис наконец посмотрел на нее.

— Представляешь, меня встретил у выхода сам Оорл. Я растерялся, подумал, что они уже все знают…

— Ну? И что?

— Ну… в общем, я ему все рассказал.

— Ты выдал дядю Роя?!

— А что мне было делать? Это ведь нечестно, Олли.

— Честно-нечестно!

— Да! Я не такой гениальный, как ты. Меня не взяли сразу на третий курс. Но мне неприятно пользоваться такими вот уловками.

— И что? Теперь ты остаешься?

— Нет, Олли. Я лечу. Все в порядке.

— Как? Этот Оорл тебя оставил?

— Да. Представляешь? Но все равно неприятно.

Оливия тоже не знала, радоваться ей или сердиться на него.

— Еще бы! — после некоторой паузы выдала она, — конечно, неприятно. Потому что ты тряпка. И подставил дядю Роя.

Такого выпада Льюис не ожидал.

— Это он меня подставил, — возмутился он, — я ведь думал, что все честно!

— Он думал! — Оливия усмехнулась, — тоже мне, гениальный физик-волновик!

— Какие-то способности у меня все-таки есть, — сказал он, отодвигая сковородку.

— Только не в науке, — беспощадно констатировала она.

— Перестань издеваться, — вздохнул Льюис, — мне и так плохо. Может, мне самому отказаться, а? Все-таки так нечестно.

— Прекрати, — Оливия встала и нависла над ним своим огромным телом, — что ты тут без нас будешь делать? Без меня и без дяди Роя? Благодари Бога, что все так удачно сложилось.

— Удачно, но нечестно.

— Какой же ты зануда, Лью! Да если б у меня был такой дядя Рой, если б он ради меня такое сделал… но у меня никого нет. А тебе не понять.

В чем-то она была права.

— Ладно, все равно уже поздно что-то менять, — нехотя согласился Льюис, — скоро отлет.

За окнами было темно. Они сидели на кровати, слушая, как стучит в стекло мелкий дождик.

— Тоскливая погода, — вздохнула Оливия, — а с утра было так солнечно.

— Это Земля нас провожает, — грустно улыбнулся он, — плачет.

— Тоже мне, потеря, — усмехнулась она, — один красивый дурак и одна умная уродина.

— Ты не уродина, — возразил он, против дурака ничего не имея.

Она посмотрела насмешливо.

— Да? А кто я?

— Ты?.. Просто Олли.

— Вот именно: просто Олли. Я подстриглась, а ты даже не заметил.

— Извини. Я тебя воспринимаю как-то целиком, без деталей.

— Понятно.

Стрижка у нее действительно оказалась модная, с косой челкой на глаза, даже осветленная прядь появилась у виска. Ему почему-то впервые стало неловко. И захотелось немедленно одеться.

— Пойду, — сказала она резко, как будто тоже почувствовав неловкость, и встала, — Мерлин нужна сковородка.

2

— Идиотка, — подумала Оливия, закрыв за собой дверь, еще никогда она не уходила от Льюиса в таком отчаянии, — так можно испортить всю дружбу, всё, всё, всё! Кончится всё тем, что он просто будет тебя избегать!