Сердце машины. Наше будущее в эру эмоционального искусственного интеллекта

Интересно, что веретенообразные нейроны не появляются у младенцев в возрасте от четырех до восьми месяцев²³. Умеренно взаимосвязанными они становятся в возрасте от года до полутора, а полностью взаимосвязи формируются к возрасту от трех до четырех лет. Эти временные рамки напрямую соотносятся с некоторыми поворотными моментами в когнитивном развитии и позволяют сделать вывод об их важной роли в развитии самосознания.

Таким образом, чтобы в ходе эволюции между обеими системами – эмоциями и высшими управляющими функциями – образовались более сильные связи, понадобился значительный промежуток времени. Развитие соединения веретенообразных нейронов могло повлиять на приобретение способности обходить и регулировать некоторые физиологические и эмоциональные реакции. Каким бы ни был неврологический механизм, лишь после объединения с петлями обратной связи сознание, самосознание и саморефлексия могли дать начало так называемым высшим эмоциям, характерным только для людей: вины, гордости, смущения и стыда²⁴.

Подобным же образом внутренние эмоции, возникающие, когда мы воскрешаем в памяти события прошлого, возможно, не появились бы без этого объединения.

В конечном итоге мы приобрели способность контролировать свои эмоции, хотя бы частично, не в последнюю очередь благодаря социализации. Мы научились размышлять о своих эмоциях, а в некоторых случаях даже сознательно их вызывать. Нас может интересовать, почему эти способности вообще связаны с познавательной деятельностью, но, по всей вероятности, они дали нам значительное эволюционное преимущество и обеспечили разную степень значимости воспоминаний в принятии решений. В конце концов, страх действительно является определяющим фактором и мотиватором, если вы решаете, стоит ли переплывать реку, кишащую крокодилами.

Также выяснилось, что эмоции играют ключевую роль в кодировании и закреплении воспоминаний²⁵. Вероятно, эта способность развилась благодаря тому, что эмоционально значимые события, которые вызывают страх или удовольствие, запоминаются лучше, чем эмоционально нейтральные. Память – главная движущая сила культуры и технологии. Логично считать, что усовершенствование этой способности способствовало нашему становлению как вида, использующего технологию.

Один из самых интересных аспектов эмоций заключается в том, что они социальны по природе. Мы улыбаемся, когда счастливы, плачем, когда печальны, багровеем от гнева или бледнеем от страха. Может показаться странным, но для эволюции оказалось важным, чтобы мы признали объективное существование чувств. С точки зрения чистой биологической экономики для эволюции было бы достаточно, чтобы мы просто реагировали на ситуацию и приспосабливались к ней. Но люди постоянно выражают свои эмоции относительно универсальным для всех рас и культур способом²⁶. С эволюционной точки зрения, возможно, в процессе развития выжили не только эмоционально экспрессивные особи, но и их товарищи или особи, оказавшиеся поблизости, которые сразу же уловили смысл ситуации и быстро отреагировали²⁷. Опять же это могло произойти в процессе тщательного естественного отбора. Если это так, то польза от распознавания выражения лица могла стать тем фактором, который способствовал почти полному (по сравнению с нашими человекоподобными предками) исчезновению волос на лице. Поскольку некоторые аспекты выражения лица являются по сути побочными эффектами физиологических процессов – например, побагровевшее или побледневшее лицо как результат изменения притока крови – возможно, они и были первоначальными сигналами, которые особи, научившиеся распознавать выражение лиц, замечали и использовали в своих интересах.

Например, если я вижу, что вы убегаете или испугались, и повторяю ваши действия, то вероятность моего выживания значительно возрастает. Я могу не обратить внимания на ваше поведение или, что еще хуже, потерять время, пытаясь рационально распознать и уяснить ситуацию, и тогда меня убьют или съедят. Если же я смогу передать информацию, необходимую для спасения жизни, своему племени с помощью выражения лица, то вероятность их выживания возрастет, и это тоже в моих интересах. Таким образом, почти мгновенные реакции, используемые коллективно, приносят пользу всей колонии или клану. В наши дни мы с презрением говорим о следовании за стадом, но именно у тех, кто это делал, было больше возможностей прожить достаточно долго и передать свои гены следующему поколению.