Сердце матери

Это полный энтузиазма ответ Матье. У меня никогда не было проблем с младшим сыном: он немного непоседливый, но послушный. Когда я говорила «Сегодня ты ночуешь у Сесилии», то не успевала еще закончить фразу, как он уже шел за своими вещами. В то же время он — отшельник, который любит сидеть в уголке и разыгрывать истории со своими машинками. Он может три-четыре часа подряд играть с «Лего» или «Плеймобилем». А еще Матье обожает, когда ему читают вслух. Он живет как будто в собственном мире и многое держит в себе. Жюли отреагировала более пассивно, но не противилась: она знала, что это для их же блага. Больше всего я опасалась реакции Тибольта. Старший сын плохо переносил разлуку со мной и был более чувствительным, чем его сестры и брат. Время от времени он ночевал у своего друга Стивена, но большую часть времени предпочитал проводить дома. Тибольт мягкий, но чувствительный. Он высказывает все, что чувствует: это и преимущество, и недостаток одновременно. Если ему что-то не нравится, он тут же, рассердившись, даст знать об этом. В школе из-за этого иногда возникали проблемы: он не видел никакого смысла в занятиях и не признавал авторитета учительницы. Поэтому я была уверена, что он ловко выкрутится, когда я объявлю о перспективе проведения выходных у Валери и Жана-Марка. Но я ошибалась. Он пожал плечами и сказал:

— Хорошо.

Когда в субботу, 15 ноября, я привезла их к Пинье, Тибольт и Матье страшно разволновались, узнав о праздновании дня рождения Валери. Прощаясь со мной, никто из них не расстроился. Мне не нужно было рассыпаться в советах: я полностью доверяла Валери и Жану-Марку. Я только передала им листок, на котором написала список того, что больше всего любит Тибольт, а именно: хлеб, сливочное масло, рубленые котлеты с полосками (если полосок не было, он говорил, что это есть нельзя), пюре, жареный картофель, зеленую фасоль, которую он обожал, и помидоры. Список был полным. Валери просила меня составить аналогичные списки для каждого из детей, но я предпочла, чтобы они с мужем сами придумали что-нибудь. В конце концов, со мной и с другими людьми дети ведут себя совершенно по-разному.

В воскресенье я позвонила, чтобы узнать новости.

— Ну как все проходит?

— Отлично! Мы веселимся и с детьми чувствуем себя помолодевшими!

— Они не требовали, чтобы я приехала?

— Представь себе, нет. Должно быть, ты с ними хорошо поработала.

— Вам не очень тяжело?

— Вовсе нет. Это чудесные дети, послушные. Жюли немного сдержанная, но она всем интересуется, Тибольт задает множество вопросов и очень откровенен с нами. Матье болтает за двоих.

— А Марго?

— О, это дама с характером! Если не уступать всем ее капризам, она начинает гневаться! Топает ногами, щипается… А так она очень славная, постоянно требует ласки…

— Подумать только, совсем как дома! А они играли?

— Они только этим и занимаются. Вчера здесь была куча детей, и они отлично повеселились. Тибольт и Матье подрались, но это нормально для мальчишек…

— Они хорошо спали?

— Да, очень хорошо, но устроились они не так, как ты предполагала. Тибольт и Матье решили, что будут спать внизу. Там укромное местечко, и они смогут пошуметь!

— Ну что же, если им так больше нравится… Когда ты привезешь их ко мне?

— Около пяти вечера пойдет?

— Хорошо. Поцелуй их за меня. До встречи.

Я чувствовала страшную усталость, поэтому в воскресенье позволила себе встать в половине девятого, а потом еще несколько раз ложилась подремать. Когда дети вернулись, я была немного разбитой, но с радостью их обняла. Все-таки мне их не хватало…

— Ну что, как прошли выходные?

— Классно!

— Тибольт, все было хорошо?

— Да. Мы с Жаном-Марком сделали кучу всякой всячины.

— Какой?

— По дому. Мы с Матье помогали ему ремонтировать стены. Мы держали планки, пока он забивал гвозди.

Глаза Тибольта горели. Пинье сделали ему подарок, которому он не мог не обрадоваться. Жиль никогда ничем не занимался с детьми, у него не хватало терпения. Я почувствовала огромное облегчение оттого, что все прошло хорошо, но передышка была непродолжительной. Вечером они разошлись не на шутку.

— Матье, будь осторожен с ящиком для игрушек, ты его перевернешь!

Он тут же схватил голубой ящик от «Пауэр Роджерс» и вывернул его передо мной, раскидав все игрушки по полу гостиной.

— Матье, Тибольт! Аккуратнее в душе, не надо расплескивать воду!

Естественно, они затопили ванную комнату. Даже Жюли разговаривала со мной вызывающим тоном. Обычно я укладывала их спать в девять часов, но в тот день сделала это в семь: я валилась с ног от усталости, и они испортили вечер, которого я ждала все выходные. Думаю, они по-своему отомстили мне. На следующий день вечером к нам зашла Валери, и я рассказала ей о поведении детей. Когда Жюли, Тибольт и Матье вернулись из школы, Валери сделала им выговор, и они отлично все поняли. Видимо, им просто нужно было выразить свой протест против моей болезни и всего, что с этим связано. В тот вечер они отлично себя вели.