Сердце мира: часть первая

— Что ты опасен. Вот-вот свихнешься и спалишь нас или во сне всех перережешь. Предупредил, чтобы мы за тобой приглядывали.

Эртанд хотел обозвать настоятеля Урдовым сыном и вдруг осознал, что, в общем-то, ему все равно. Вигларт был просто еще одной схемой, которую нужно преодолеть, чтобы достичь цели.

А еще следовало поесть. Чтобы исполнить задуманное, Эртанд должен быть полон сил.

Он откусил хлеба. По зубам вдруг проскреб песок. Маг с удивлением осмотрел ломоть. Раньше в обитель поставляли муку высшего качества, никому и в мысли не приходило дурить тинатов, пересыпая ее песком. Но теперь, похоже, времена поменялись — вдобавок ко всему мякоть пестрила черными точками насекомых.

— Это что, долгоносики?

Лейст отвел взгляд.

— Я бы хотел тебе хорошего хлеба принести, но его нет. Муку такой уже привезли. Другой не будет. Одна мельница в бурю пострадала, вторая от огненного вихря погорела, пришлось брать, что продавали, а там оказалось вот это. Всем, кто жаловался, Вигларт сказал: "Привыкайте", — передразнил он строгий голос настоятеля. — "Вся долина будет голодать, и нам придется потерпеть".

Эртанд кивнул — этого следовало ожидать. Интересовало его другое.

— А что остальные — поверили Вигларту насчет меня?

— Аствет, само собой, — принялся загибать пальцы Лейст. — Еще Кайберт и Дэрит.

Он перечислил самых старших по возрасту тинатов — тех, чье мнение весило больше всего. Эртанд поморщился. Плохо.

— Но тут такая штуковина выяснилась… — продолжил друг.

— Какая?

— Буря же была, во дворе опять луж налило. Гонец один взял да поскользнулся. Мордой прямо в грязь, сумка в сторону, все письма наружу. Тэйхис как раз мимо проходил. Он не будь дурак одно из писем хвать — и прочитал. А там сказано, что больше ошейников присылать не будут, так как не нужны они. И остальных вещей тоже меньше прибывает.

— У людей нет денег на еду, и они не хотят тратиться на то, в чем нет первой необходимости, — догадался Эртанд.

Лил говорила что-то такое, когда приезжала.

— Ага. Так и есть. И вот теперь кое-кто в обители задумался. Ты же пару раз Вигларта на лжи поймал, а в том, что ты видишь правду, уже никто не сомневается. Может, он опять соврал? Решил от молодого многообещающего соперника избавиться, а как еще это сделать, как не выставить тебя сумасшедшим? Улланда он ведь точно так же в могилу свести пытался.

Эта новость внушала надежду.

— И сколько наших так считает?

— Ну, если учеников не брать, то пятеро. Со мной и Тэйхисом, — неохотно признался Лейст.

Мало. Слишком мало. Десятерых учеников никто спрашивать не станет, а прочие сделают то, что прикажет настоятель. Эртанд в этом не сомневался — он хорошо знал людей, с которыми прожил пятнадцать лет.

Маг вздохнул и откинулся назад. В спину уперлась холодная стена.

Лучше всего было подождать, склонить на свою сторону больше насельников и вывести Вигларта на чистую воду. С новыми способностями у Эртанда это получилось бы, хоть и не скоро. И все равно у настоятеля оставались стражники, которые подчиняются только ему и никому другому. С этими совладать не получится, сколько тинатов ни перемани к себе. Эпоха Райвела Лисьей Шубы и Лары из Нахида, которые щелчком пальцев разрушали крепости и заставляли реки выйти из берегов, давно миновала. Маги воинам больше не противники.

И еще — время подходило к концу. Их общее время. На убеждения и интриги его не хватало.

Эртанд несколько дней почти без перерыва наблюдал за натом смерти и мог поклясться, что он разрастается, жиреет, как насосавшийся крови комар. Опасения подтвердились, стоило выглянуть в окно и увидеть, во что превратились сад с огородом после завершившейся вчера бури.

Это нужно было исправить. Убрать, перечертить заново схемы. Эртанд не представлял, как это возможно, но верил Улланду. Старик однажды обмолвился, что кто-то изменил наты воздуха, земли и других стихий, а значит, их можно было вернуть в изначальное состояние. Вопрос лишь в том, как этого добиться.

Тинаты в обителях вряд ли знали больше Эртанда, зато хранители вполне могли.

— Лейст, ты мне хоть капельку веришь?

— Ты про что?

— Про умирание мира.

Друг неуверенным жестом взъерошил пшеничные волосы и потер шею.

— Слушай, Эрт… Я за тебя горой буду стоять, но каждый раз, когда ты об этом говоришь с такими вот горящими глазами, мне начинает казаться, что Вигларт не так уж неправ.

— Но ведь люди могут умереть! Твои же родные!

— Откуда ты знаешь? Тебе что, Иль видения посылает? Нет? Ну так и говорить не о чем.

Эртанд уже открыл рот, чтобы обвинить товарища в легкомыслии, но слова так и не сорвались с языка, как и недавние ругательства на Вигларта. Веснушки, которые обычно к последнему летнему месяцу яркими крапинами рассыпались по щекам Лейста, в этом году остались бледными, а подбородок, вместо того чтобы округлиться, заострился. Друг не прохлаждался. Он точно так же ощущал на себе последствия остановки Сердца мира, просто ему требовалось больше времени на то, чтобы осознать происходящее.

Жаль, этого времени не было.

— Спасибо за поднос, — сказал Эртанд совсем не то, что собирался.