Сердце мира: часть первая

Все. И вписал Стрелу Тамин-Арвана в чудовищный иероглиф "Смерть". А потом и Сердце мира остановилось, предвещая городу страшную судьбу.

Голову шута пронзила страшная боль. Он поднял руки к маске, закрывавшей его лицо, и затанцевал по куполу снова. Быстро, быстро, быстро, как едва ли смог бы человек. Вокруг золотого шпиля как будто реял рдяно-небесный флаг.

Если бы только знать, кто это сделал! У кого хватило сил на то, что не смог завершить даже Айгар Безумец! Единственное, что знал Глас Города, это что он сам ничего исправить не может. Могли другие — те, кто еще не подозревал о своих способностях. Но они же могли и уничтожить Тамин-Арван окончательно.

Лучше было от них избавиться. Хотя бы от части. И Глас Города уже придумал, как это сделать.

А только что он совершил еще один маленький шажок к цели. Напугал этого лживого огнеглазого раба — эту ошибку Схемы, которая никак не хотела подчиниться требованиям высших сил. Обратил на него внимание нужных людей. Но Гласа Города ждали и другие люди. Проповедники, чьими голосами он говорил, и их последователи.

Глас Города был готов на все, чтобы не допустить или хотя бы отсрочить гибель Тамин-Арвана.

Свою гибель.

Он убрал ладони от маски и повернулся в ту сторону, откуда наступала буря. Клубы туч были похожи на валуны, которые неотвратимо несутся на попавшую под камнепад жертву. Последний луч сожранного ими солнца осветил несколько улиц. Глас Города ясно увидел иероглиф "смерть".

Где-то на улицах выл от боли Тервейт, уже понявший, что станет калекой. Упала на земляной пол Кеванис, заплевавшая красными сгустками платье, из которого собиралась пошить куклу. Скакового гарма ткнули вытянутой мордой в солому и размозжили голову, чтобы скотина не мучилась.

Смерть. Смерть. Смерть.

Соленые капли кислотой выжгли на поверхности маски две кривые дорожки. Гласу Города хотелось кричать, но он не мог. У него, обладающего тысячью глоток, не было рта.

Глава 8. Раб

Арена Тамин-Арвана, на которой проходили ритуальные бои в честь праздника Ильтирев, находилась прямо за храмом Иля. Сражения в этом огромном амфитеатре, чьи стены были обшиты мрамором, проводились всего раз в год. Иногда здание использовали для молений или жреческих проповедей, но гораздо чаще в нем устраивали спектакли. Ведь, как известно, в отличие от своего темного брата Урда, которые ненавидел изящные искусства, Иль покровительствовал лицедеям.

Говорили, что в верхних арках амфитеатра стоят золотые статуи, среди которых есть полураздетые девушки. Таш не отказался бы на них взглянуть, но сегодня господин повел его на совсем другую арену — поменьше, расположенную во Внешнем кольце. Эта принадлежала не жрецам, а вполне определенному человеку — графу эс-Насту. Впрочем, в Тамин-Арване ему принадлежало почти все.

Внешне здание Ташу не понравилось. Колонны из красного гранита, барельефы с изображениями сражающихся воинов — здесь все кричало о войне. Неужели эта помпезность устроена всего лишь для тренировок раз в году перед праздником? Заб этого тоже не понимал. Уже недалеко от входа эс-Мирд, который молчал всю дорогу, наконец снизошел до тихо удивлявшихся рабов.

Граф эс-Наст придумал, как заработать на боях в честь праздника, посещение которых было частью ритуала, а потому не стоило ни гроша. Он брал деньги за то, что люди приходили поглазеть на тренировки. А еще здесь можно было присмотреться к бойцам и сделать ставку на то, кто победит в ритуальных схватках.

Хитро. Только попахивало дурно.

— У вас тут не тянут жребий, кто должен умереть? — спросил господина Таш. Он до сих пор плохо представлял, что ему предстоит на арене.

— Нет, — сухо ответил тот.

— И жрецы не определяют того, кто должен проиграть?

— Нет, — с легким раздражением повторил эс-Мирд, и не подумав обернуться. — В Тамин-Арване победы распределяются иначе.

— Господин, вы расскажете как?

Эс-Мирд, всю дорогу шагавший впереди, остановился и сверху вниз посмотрел на Таша.

— Твой бывший господин разве никогда не выставлял тебя на бои?

— Никогда. Он выходил сам — это было дело чести. И даже несколько раз побеждал.

Он хмыкнул.

— В таком захолустье, как Каледхар, может быть, еще сохранились представления о чести. В Тамин-Арване аристократы уже давно не выходят на арену сами. Слишком высок риск, что все местное дворянство там и сложит головы. У нас на Ильтирев сражаются наемные бойцы или рабы. Обычно побеждают люди графа эс-Наста. Он покупает лучших и платит им, чтобы они упражнялись весь год.

— А кто же тогда погибает? — спросил Таш, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Тот, кто плохо дерется. Обычно это бойцы беднейших семей, которые не могут позволить себе содержать отменных воинов и боятся сражаться сами.

— Но ведь это…