Сердце Мириаля

По счастью, Элион всегда укладывал вещи в дорогу аккуратно и тщательно. Вот и теперь светилки оказались засунуты сбоку, где их легко можно было достать. Чародей извлек из сумки прочную стеклянную трубку примерно в локоть длиной, запаянную с обеих сторон. На самом деле это были две трубки, хитро соединенные посередине искусным стеклодувом. Элион никогда бы не осмелился разобрать светилку, чтобы посмотреть, как она устроена — он, в конце концов, чародей, а не мастер, — однако же частенько возносил мысленную благодарность неведомым умельцам, которые сотворили это маленькое чудо. Взявшись обеими руками за концы трубки, он резко крутнул — и стеклянная перепонка посередине с сухим треском лопнула. Содержимое двух половинок светилки мгновенно смешалось. Стеклянная трубка брызнула ярким серебристо-зеленым светом. Густо падавшие снежинки в его лучах заиграли мерцающими зелеными искрами, а по снегу вдоль склонов оврага протянулись длинные тени.

Тормон между тем уже обеими руками разрывал снег, пытаясь разобрать укрытую под ним груду сучьев. Когда вспыхнул свет, торговец резко обернулся, разинул рот в изумлении — но тут же в нем возобладал здравый смысл.

— Спасибо, это кстати! — крикнул он и вернулся к своему важному занятию. Элион поспешил присоединиться к нему, воткнув стеклянную трубку в снег, чтобы продолжать работу при ее свете. Они растащили более крупные сучья, мечом и кинжалом прорубили себе дорогу в мешанине мелких ветвей — и наконец сумели расчистить под этой грудой более или менее просторную нору.

Нелегкое это было дело для двоих ослабевших от холода людей, тем более что им еще нужно было поместить в укрытии коня. Фея воздуха ничем не могла им помочь — она так устала от сражения с бурей, что под конец могла лишь отчасти ограждать своих спутников от обильного снегопада. Элион и Тормон чудом держались на ногах, но трудились не покладая рук, словно состязались, кто из них не выдержит первым.

Время слилось для Элиона в сплошную мутную полосу голода, холода и ноющей боли во всем теле. Он держался лишь тем, что сознательно ввел себя в транс, и теперь мысли его блуждали в счастливых днях прошлого, в то время как тело продолжало упорно трудиться. В таком состоянии он едва не упустил тот момент, когда укрытие было закончено. Мутным от усталости взглядом Элион окинул плод их труда, почти не веря, что все это было сделано вдвоем. На краю оврага, под защитой отвесных склонов Тормон и чародей буквально вгрызлись в гигантскую груду сучьев и прорубили в ней подобие пещеры, где вполне могли уместиться они сами и гнедой. Пол пещеры был щедро выстлан упругими сосновыми ветками, по бокам и над головой прочно сплетались крепкие сучья, и сверху все это было укрыто толстым слоем снега — словом, убежище со всех сторон было надежно защищено от холода и сырости. Мужчины обменялись долгим взглядом, а затем пожали друг другу руки, справедливо гордясь своим творением.

К изумлению Элиона, гнедой строптивец ничуть не возражал против того, чтобы его ввели в укрытие, — напротив, он так туда рвался, что едва не затоптал чародея. Правда, в самой пещере коню пришлось низко опустить голову: сучья, из которых был сплетен ее свод, царапали его спину. Люди — даже не слишком рослый Элион — тоже вынуждены были сутулиться. Едва войдя в пещеру, Элион обессилено рухнул на колени, дрожа от холода и безмерной усталости, и кое-как стряхнул с бороды иней, намерзший от его дыхания. Когда он начал растирать руки, чтобы восстановить обычный ток крови, окоченевшие пальцы пронзила жгучая боль.

Отправляясь в горы, Элион, как было принято у всех чародеев, неизменно прихватывал с собой фляжку с целительным снадобьем. Вода, мед и немного бренди — незаменимое средство для того, кто продрог до мозга костей. Немного отогрев пальцы, чародей запустил руку во внутренний карман кожаной куртки, где хранил заветную фляжку. Не сразу ему удалось вытащить пробку — пришлось в конце концов поработать зубами, — зато после нескольких глотков в голове немного прояснилось. Тогда Элион передал фляжку Тормону — тот, как ни удивительно, держался на ногах, хотя и вынужден был опираться на круп дрожащего от изнеможения гнедого.

Торговец послушно глотнул — и взгляд его прояснился.

— Помогло, — чихнув, заметил он. Потом налил немного снадобья на ладонь и протянул ее коню — тот с благодарностью слизал живительную влагу.

— Надо бы состряпать побольше этой благодати. — С каждым словом голос Тормона заметно креп. — У тебя есть все, что нужно?

— Да, в седельных сумках — если только вода в большой фляге не замерзла. — Элион неловко поднялся, стараясь не задеть головой низкий потолок пещеры, и потянулся к фляге, что так и висела, притороченная к седлу.

— Не должна бы, — отозвался Тормон. — Я всю дорогу прикрывал ее ногой. Ну-ка, дай я этим займусь.