Сердце Мириаля

И вот теперь оказалось, что все это было напрасно. Подъем до зари, адский труд в прачечной, побои и ругань в трактирной кухне, зимние ночи, когда она дрожала от холода на темных улицах, смрадный запах мужского пота и пива, липкие руки и слюнявые рты грубых пьяниц… все ее жертвы были впустую. В считанные дни лихорадка унесла одного за другим всех ее сестричек и братиков.

Минувшей ночью Рохалле отчаянно не хотелось покидать последнюю, метавшуюся в жару сестренку — но она знала, что если не заработает хоть пару медяков, то не сумеет купить спасительное лекарство. Сегодня днем, покинув прачечную, девушка забежала к травнице и отдала весь скудный заработок ночи за какое-то новое безымянное снадобье. Беспокоясь за сестренку, она прямиком побежала домой — и обнаружила, что на пороге сидит Брида, старуха соседка, которая в отсутствие Рохаллы присматривала за малышами. По морщинистым щекам соседки текли слезы. Дерли умерла.

Все было напрасно. Рохалла любила малышей, поклялась беречь и защищать их. Ради них она трудилась до седьмого пота, продавала на улицах свое тело, сносила боль, презрение, унижения. Ради них она переступила через свою гордость, пожертвовала своей юностью и похоронила все надежды на счастливое и достойное будущее. И все напрасно. Они мертвы. Рохалла осталась одна.

Этой ночью она ушла из дому, как в тумане, онемев и оглохнув от горя, тупо повинуясь привычному уже расписанию. Старая Брида ужасалась тому, что Рохалла отправилась на улицы, когда в доме лежит, мертвая, ее сестренка, но девушка знала, что делает. Она видела, как дымятся на равнине за западной стеной города гигантские погребальные костры. На кладбищах уже не осталось места, и жители Тиаронда почти привыкли к вони горелого мяса — из-за сырости костры немилосердно чадили. Дерла не закончит свой земной путь в таком костре, покуда жива ее старшая сестра! Она ведь была такая маленькая, совсем крошка… Быть может, могильщик согласится отыскать для нее на кладбище совсем немного места — если его, конечно, попросить как следует. Этой ночью Рохалла отправилась к самому щедрому своему клиенту, чтобы заработать деньги на взятку. Но это, сказала она себе, в последний раз. Больше — никогда.

И тем не менее при виде этого таинственного богача Рохалла с изумлением ощутила безмерный покой и… радость. Опасные чувства для дешевой шлюшки! Девушка замерла в тени проулка, ошеломленная таким открытием. Не будь дурой, жестко сказала она себе. Потерпи сегодняшнюю ночь — а дальше этому конец. И — испугалась, почувствовав что-то вроде сожаления. В отличие от других мужчин — неотесанных, вонючих, грубых и почти всегда пьяных — этот человек неизменно был с ней нежен и добр, обращался с ней вежливо и достойно, как с человеком, а не как с безымянным телом для грубых услад.

Смущенная этими мыслями, Рохалла наконец строго одернула себя. Этот человек для нее — ничто. И все мужчины — ничто. Средство заработать — и все тут. И кстати, если она сегодня ночью собирается хоть что-то заработать, нужно не торчать в темноте, как дурочка, а бежать бегом к клиенту. Еще минута — и он, устав от ожидания, повернется и уйдет. Рохалла нацепила на лицо привычную, зазывно-дерзкую улыбку. Уверенная, что теперь-то сумеет держать себя в руках, она вышла из проулка — и миг спустя с ужасом осознала, что рыдает навзрыд, припав к груди своего клиента.

Глава 19. ЗАГЛЯДЫВАЯ В ОКНА

Тиаронд изменился. За свою долгую жизнь Тиришри бывала здесь не раз и потому, едва пролетев над высоким хребтом горы, сразу увидала эти перемены к худшему. В прежние времена в городе даже после темноты кипела жизнь, но сейчас на пустынных улицах царила тишина, порожденная не ночью и не глубоким снегом. Острое зрение феи тотчас различило, что золотистый отлив местного камня, из которого были сложены все дома в городе, от избыточной сырости обрел болезненную тусклую желтизну, отчего в эту бурную ночь город выглядел особенно мрачно и уныло. Все в нем источало мрачную ауру гниения и распада, болезни, уныния и отчаяния.

Фея воздуха была глубоко встревожена. И впрямь в последнее время непогода разыгралась не на шутку, но суровый климат высокогорья, как видно, лишь усугубил для Тиаронда эти трудности. И если дела обстоят так худо в Каллисиоре, что творится в иных краях, где и повседневный-то климат куда как суров? Что сталось с обитателями этих мест? Как всегда, когда Шри одолевали эти невеселые мысли, она вспоминала Гендиваль и Кергорна — напарника, которого ей так недоставало. Тиришри надеялась, что он не слишком тоскует без нее и достойно управляется со своими бесчисленными делами.