Сердце моего Марата. Повесть о Жане Поле Марате

Электричество неоднократно пытались применить в медицине. Среди тысяч неудачных опытов несколько счастливых результатов заставили ощутить, какую пользу эта стихия может принести человеку. Но беда в том, что медицина всегда находилась в руках ограниченных эмпириков. Подобно тому как физики не знали медицины, врачи никогда не знали физики. Я первый удачно соединил в себе оба рода указанных познаний — не мне ли следовало и заняться этим делом? И вот я исследую все старые труды, критикую их, не оставляю камня на камне. Я указываю не только на ошибки, но и на опасности неправильного подхода к проблеме. Я устанавливаю принципы и выясняю возможности. Я отделяю случаи, где помощь электричества может быть действенной, от тех, когда употребление его не только бесполезно, но может оказаться вредным. Я переношу результаты моих теоретических изысканий на практику и добиваюсь чудес! Свои достижения я описываю в маленьком томике, который станет настольной книгой врачей будущего!..

Я очень коротко рассказал тебе суть того, что было сделано мною за несколько лет. В целом я опубликовал восемь томов научных исследований, совершил около двадцати открытий в разных областях, причем часть этих открытий и на сей день остается неопубликованной и хранится в моих папках. Слава обо мне распространялась не только во Франции, но и в Европе. Обо мне писали в сотнях газет, труды мои удостаивались премий научных учреждений. Несколько иностранных держав, в том числе Россия, величайшая из стран мира, делали мне заманчивые предложения. И только те, кто, казалось бы, должен был первым откликнуться и пригласить меня в свою среду, молчали. Я имею в виду наших французских философов и ученых, членов Французской Академии, столпов официальной науки. Ты удивлен?.. Слушай дальше, и ты поразишься еще сильнее.

Еще в то время, когда любопытные стекались толпами к моему дому, чтобы увидеть опыты, я представил свои открытия на суд Академии наук. На первом сеансе я продемонстрировал несколько экспериментов, вызвавших восхищение господ академиков. Но уже перед вторым сеансом они попросили показать им только основные опыты, нимало не смущаясь тем, что выборочный показ ослабит убедительность демонстрации. Подобный подход крайне удивил и заставил меня заподозрить моих арбитров в намерении задушить в зародыше открытия, которые, видимо, породили в их душах страх и неприязнь. Так и оказалось в действительности. Семь месяцев потребовалось академии, чтобы констатировать мои опыты; три месяца — чтобы составить по ним доклад; пять месяцев — чтобы после моих напоминаний и настойчивых требований этот доклад произнести. Результат был отрицательный — в правосудии мне отказывалось…

Я этого, впрочем, ожидал. Нужно сознаться, что задача сиих господ была весьма затруднительной и щекотливой, ибо принять истинность моих исследований значило признать также, что на протяжении многих десятилетий они работали, исходя из ложных принципов!.. Но дело не только в этом. Враждебное отношение ко мне со стороны официальной науки лишь продолжало кампанию клеветы, начавшуюся со времен «Цепей рабства». Я был чужд всем этим псевдоученым по своим политическим и общественным взглядам, я был непримиримым врагом их косной кастовой системы; могли ли они не вредить мне?.. Итак, против меня был организован ужасный заговор. После опубликования моих работ преследование стало еще сильнее, хотя и приняло новые формы: не будучи в силах опровергнуть мои труды, гонители позорили меня заглазно, в своем кругу, мешали моей работе и пытались окружить меня стеной молчания. Но сами они пробивали эту стену всякий раз, как только появлялась возможность меня ущемить, изуродовать публикацию о моем очередном открытии, дать злопыхательскую рецензию. Они выпускали на меня своих шавок, которые тявкали довольно громко, а иногда и кусались. Так, некий господин Шарль, физик, псевдоученый, живший на пенсию от короля, публично поносил меня в своем курсе, который читал на дому весьма разношерстной аудитории. Я узнал об этом и явился на очередную лекцию. Великий боже! Этот негодяй, не заметив меня, принялся издеваться над моими экспериментами, представляя их в заведомо извращенном виде! Он лгал без зазрения совести под веселое одобрение своих слушателей!.. Я, конечно, не выдержал, протиснулся в первый ряд и громко назвал его именем, которое он заслужил. Господин Шарль в первый момент онемел, затем с яростью бросился на меня. Я схватился за шпагу. Нас разняли. Должна была состояться дуэль, но вмешательство властей ее предотвратило. После этого случая клеветник прекратил свои инсинуации… Я рассказал тебе всего лишь об одном инциденте; а сколько их было!..