Сердце, молчи

Он поднял голову и ласково улыбнулся. От этой улыбки внутри у нее защемило, а губы задрожали — так она была тронута исходившей от него душевной теплотой. Но вот он накрыл ее губы своими, и дрожь мгновенно улеглась. Губы ее непроизвольно раскрылись, и Макс страстно впился в них. Теперь это не было притворством или имитацией, предназначенной для любопытных глаз. Это был совершенно искренний, сердечный порыв. Наконец оторвавшись от нее, он долго молчал, глядя то на нее, то словно бы в себя, в свою душу. Потом заговорил:

— В прошлом вам многое пришлось пережить, многим пожертвовать ради здоровья и благополучия родителей, и я не знаю, стоит ли мне просить вас не разоблачать этот обман.

Обман? Если бы он знал! Салли покачала головой, а он продолжал:

— Я понимаю, это может показаться вам бесцеремонным вторжением в личную жизнь и посягательством на вашу свободу, а иногда даже потребует непомерной отдачи душевных сил. Более того, вам придется сохранять мне верность или, допустим, сердечное расположение. Я не говорю о какой-то особой привязанности, которой вы, возможно, совсем не испытываете, тем более что у вас есть приятель. Похоже, вы к нему привязаны. Поверьте, я уважаю ваши истинные чувства.

— Но я... — Вы ошибаетесь, хотелось ей крикнуть. Он для меня ничего не значит. И я вовсе не собираюсь имитировать свое чувство к вам, потому что и правда люблю вас. Люблю... Она стояла, не меняя позы, все еще подавшись к нему, все еще во власти его нежного поцелуя. Если сейчас она признается ему в любви, он решит, что ее слова вызваны уважением к нему как к писателю, а еще — привычкой помогать ближним. Ведь в прошлом она преданно помогала родителям в самые трудные времена. — Я хорошая актриса, — ответила она после затянувшейся паузы и засмеялась. Возможно, ее смех разрядит атмосферу, заставит его поверить, что она относится к сложившейся ситуации не слишком серьезно. — И мне нравится играть. Честно, Макс. Знаете, в прошлом я мечтала о чем-то захватывающем, о романтических приключениях.

Интересно, принял ли Макс ее невинный обман за чистую монету? Во всяком случае, он заметно расслабился, черты лица сделались мягче. Теперь он стоял в небрежной позе, засунув руки в карманы.

— Я была вашим секретарем, Макс, — снова заговорила Салли, и в ее глазах зажглись озорные искорки, — два дня или около того. Я готова продолжать игру и согласна включить роль вашей временной невесты в перечень своих обязанностей. Без всякого контракта. Вы сможете уволить меня когда пожелаете. Договор остается в силе до нашего возвращения домой или до тех пор, пока не отпадет необходимость в обмане. Ну как, согласны? Идет?

Макс поглядел на протянутую ему руку, потом обвел Салли долгим взглядом, а потом неторопливо вынул свою руку из кармана и обменялся с девушкой таким крепким рукопожатием, что она едва не охнула. — До тех пор, пока не отпадет необходимость, —повторил он вслед за ней. — Итак, с этой минуты, Салли Дирлав, — он так четко произнес ее имя, что у нее, казалось, зазвенело в ушах, — можете считать себя моей будущей женой.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Макс сказал, что они встретятся за обедом. Он расстался с ней, чтобы, по его выражению, попытаться еще раз навести порядок в своем литературном хозяйстве.

Салли достала из гардероба платье, купленное в магазинчике в нижней части Окленда. Фасон был простым, шуршащая ткань плотно облегала тело, но не пропускала воздух, а благодаря своей прозрачности больше открывала, чем прятала, все достоинства ее стройной фигуры. Она застегнула на шее золотую цепочку медальона, продела в уши позолоченные серьги с искусственными камнями, прощальный подарок Джералда. «Чтобы ты помнила обо мне», — заявил он при их последнем свидании.

Вряд ли Джерадд обрадуется, узнав, что после встречи с человеком, предложившим ей работу, она почти не вспоминала о нем.

Странно, мелькнуло у нее в голове, несмотря на то что помолвка с Максимилианом Маккензи не всамделишная, в душе она относится к ней как к реальному факту, будто Макс действительно ее жених. Конечно, Салли отдавала себе полный отчет, что ей это будет стоить немалых волнений. Ее уже преследует страх, прежде всего из-за тайного контакта с прессой, а тут еще она упрямо не желала замечать, загоняла в подсознание тревожные сигналы, исходившие из самых глубин ее сердца.

Отвернувшись от зеркала, Салли заметила конверт, который, наверное, подсунули под дверь, пока она принимала душ. Она с удивлением подняла его. На конверте было напечатано ее имя. Интересно, кто может знать, что она здесь? Радостное возбуждение, в котором она пребывала, мгновенно уступило место унынию и беспокойству. Дерек Уинтертон! Ну почему именно сейчас, когда ей было так хорошо?