Сердце монстра (ЛП)

В примерочной, под флуоресцентными лампами, которые усиливали все наши недостатки, я нашла свой самый яркий.

Его мозолистая рука на моей шее послала дрожь по моему телу; мурашки поднялись вместе с моими сосками, как будто они когда-либо достигнут пика только для него. Мои руки были сами по себе, они задрали сетку моей юбки вверх, а затем схватили его рубашку, пока я обхватывала его одной ногой.

Его рука обхватила меня крепче, и мой рот приоткрылся, когда я втянула воздух и почувствовала его длину напротив себя. Другая его рука обхватила верхнюю часть моего бедра, и я прикусила губу, когда он скользнул выше.

Он ругался снова и снова, шепотом произнося непристойности вперемешку с оскорблениями о том, какой я была безрассудной, когда я позволяла его руке проникать все дальше и дальше.

Внезапно его рука провела по остальной части моего бедра. Он отодвинул свои бедра достаточно, чтобы сдвинуть в сторону мои трусики и погрузить в меня два пальца.

Я бы закричала, но мой голос пропал. Он перекрывал мне кислород, наблюдая, как скачу на его пальцах, как теряю контроль и сознание. Я держалась за его рубашку, чувствовала, как мои соски напрягаются на ткани, чувствовала его глаза, наблюдающие за мной, моими сиськами и телом, скачущим на нем.

Я должна была остановиться.

Но не могла.

Я была на каких-то американских горках Рома, на каком-то гребаном чувстве желания его, а потом ненависти к нему и желания, чтобы он тоже хотел меня.

Я видела пятна, когда он вдавливал большой палец в мой клитор и теребил его взад-вперед, сильно и медленно.

- Пожалуйста, Ром. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. - Я умоляла его так, как не умоляла никого. С ним поднялась на более высокую гору, чем с кем-либо другим. И готова была уступить, готова была отдать все, чтобы достичь вершины вместе с ним.

Он задвигал пальцами быстрее.

- Ты умоляешь меня и только меня, Каталина. Эта часть тебя принадлежит мне.

Я хотела сказать ему, чтобы он трахнул меня, расстегнул молнию на джинсах и позволил нам заняться сексом по-быстрому, но он слишком ускорил мой оргазм, введя третий палец и загибая их, чтобы попасть в точку G, одновременно грубо перекатывая большой палец по моему клитору.

Как раз в тот момент, когда внутри все сжалось, он отпустил мою шею и закрыл мне рот, чтобы заглушить мой стон, пока я конвульсивно содрогалась вокруг его пальцев.

Когда он понял, что я молчу, его рука сжала мою челюсть, заставив меня посмотреть ему прямо в глаза. Все, что я могла видеть, это голод и ярость, когда он сказал:

- Купи другое платье.

Я не стала ни подтверждать, ни отрицать, что сделаю все. Он медленно убрал руку из-под моего платья, и я постаралась не оплакивать эту потерю сразу.

- Если я куплю другое платье, что получу от этого?

- Счастливый монстр ночью? Тебе этого недостаточно? - сказал он, не поднимая глаз. Он поворачивал меня, пытаясь найти способ помочь мне выбраться из лифа. - Где, блядь, молния?

- Там корсет.

- Ненавижу эту штуку, - простонал он.

- Серьезно? - сказала я, глядя вниз на выпуклость его джинсов. У меня потекли слюнки, и я чуть не облизнула губы. Знала, как он обращается с этим членом, и знала, что это было одно из лучших обращений, которые когда-либо имела честь наблюдать.

- Мой разум и член редко сходятся во мнениях.

Я быстро повернулась, чтобы скрыть улыбку, и указала на завязки внизу спины.

- Развяжешь меня?

Его руки на мгновение обхватили мою талию. Он был на целую голову выше меня, когда я смотрела на нас обоих в зеркало. Ром был огромным мужчиной, полным мышц, татуировок и тьмы. Я не понаслышке знала, что он использует каждую из этих мышц, что каждая из этих татуировок что-то значит, и что его тьма была всепоглощающей.

- Это платье гипнотизирует, Каталина. Ты гипнотизируешь. - Он положил подбородок мне на лоб, и мои локоны потерлись о его щетину. - Что же мне с тобой делать, а?

Я смотрела на него в зеркало, думая, сможем ли мы когда-нибудь быть нормальными, просто вместе.

- Почему ты должен делать что-то другое, чем то, что ты всегда делал со мной раньше?

- Потому что раньше я был уверен, что мне все равно. Теперь я не так уверен. Забота делает меня уязвимым, когда я не могу быть таким. Не для семьи.

Я гордилась тем, что не поддаюсь эмоциям. Мой отец был там, потом его не стало. Быстро вошла в систему и знала, что эмоциями пользуются. Не плакала. Не жаловалась. Принимала спокойно все: побои, жестокое обращение, пренебрежение.

Почему же теперь, внезапно, при малейшей правде и внимании с его стороны, мне захотелось дать волю непролитым слезам?

- Наверное, мне стоит снять это платье, - прошептала я.

Он кивнул, а затем отступил назад, чтобы начать развязывать ленту.

Когда он это сделал, моя талия расправилась. Я глубоко вдохнула, когда его пальцы проникли между лентами и моей кожей, чтобы ослабить захват ткани.

- Господи, они что, складывают тебя пополам, когда это затягивают?

- Красота - это боль. - Я посмеялась над его неверием.

- Кэти, там следы, - сказал он так, словно это было смешно.

Я сверкнула на него глазами.