Сердце морского короля (СИ)

Счастье ли то, что вошло в ее жизнь с любовью к Алестару? Просыпаться рядом с ним утром и засыпать вечером — тоже рядом. Быть его помощницей, стражем, опорой и, иногда, голосом хладнокровия. Класть голову на его плечо, утомившись за день, и тут же чувствовать себя отдохнувшей, потому что ласковые руки касаются тела, пробуждая желание. Это счастье?

Можно ли назвать счастьем бескрайнюю воду вокруг, где солнечный свет — редкий гость, и его лучи достигают подводного королевства, слабея по пути и превращаясь в свою бледную тень? Где жемчуг и перламутр дешевле стекла, где ездят на салту, а не на лошадях, а пресная вода — роскошь… Новый мир, который ей еще предстоит постигать, как ребенку, впервые открывающему для себя то, что всем вокруг кажется привычным и естественным…

Можно ли сказать, что сам Алестар — ее счастье? Горячий, взбалмошный, но временами рассудительный и задумчивый… Страстный, нежный, искренний в каждом порыве, каждой мысли и каждом слове… Изменившийся с их первой встречи настолько, что от прежнего Алестара остался только стержень, твердый и прямой, будто лоур. Его внутренняя суть, с которой исчезло все лишнее и грязное, будто песок, унесенный отливом. Тот Алестар, которым она могла теперь по праву гордиться, заслуживший уважение подданных и любовь всех, кто его знает по-настоящему.

И та жизнь, которая ее ждет, каждый день ее, каждый час и каждое мгновение — будут ли они счастьем всегда? Рано или поздно беда вспомнит к ней дорогу, она всегда караулит следы счастья, чтобы прийти вслед за ним. Но никакой шторм не вечен, а счастье — это то, что люди творят себе сами, неважно, хвосты у них или ноги…

— Я не знаю, — сказала она наконец. — Не знаю, это ли зовут счастьем, оно ведь у всех разное. Но знаю точно, что иной судьбы не хочу. Да, наверное, я счастлива.

— Хорошо, — ровно и просто отозвался Лилайн, и их взгляды встретились, но не как встречаются клинки, рассыпая искры, а как заботливо и уверенно касаются друг друга руки любящих людей.

— Госпожа Джиад! — окликнул ее Райгар. — Здесь какой-то малец говорит, что он вас знает. Просится поговорить.

Джиад порывисто обернулась, уже догадываясь, кого увидит, и всем сердцем желая, чтобы догадка оправдалась.

— Друг мой! — воскликнула она. — Райгар, пропустите его!

Под удивленными взглядами Лилайна и его людей рыжий конюшонок, настоящий, а не личина Всеядного Жи, торопливо прошагал от наспех устроенной на вершине холма коновязи, где было привязано несколько десятков лошадей, подойдя к Джиад.

— Госпожа страж! — улыбнулся он солнечно и поклонился ей, а потом, выпрямившись, глянул восхищенно и задорно. — Вы вернулись! А вы правда у самих иреназе в гостях были?

— Правда, — тоже улыбнулась Джиад. — Только не совсем в гостях. Я теперь там живу. Но очень рада тебя видеть. У тебя все хорошо?

Конюшонок с достоинством кивнул и махнул рукой:

— Да что я, пропаду, что ли? Вот, за конями господ придворных приглядываю… А как же вы в море? Там, небось, коней-то нету… На чем ездите?

— Там есть морские звери, — серьезно сказала Джиад. — Огромные и сильные. Салту называются. Иреназе объезжают их, как лошадей, надевают упряжь и ездят на них. Салту совсем как лошади, тоже очень умные.

— Ух… — завороженно выдохнул парнишка, взлохматив растрепанные рыжие волосы рукой. — Вот бы посмотреть… А им там, в море, конюх не нужен? Я бы научился! Я с любым зверьем поладить могу, меня даже злые собаки слушаются! И соколы охотничьи, и любая живая тварь!

— Я подумаю, — так же серьезно пообещала Джиад. — Конюхов там хватает, но, может быть, я смогу пригласить тебя в гости. Я ведь у тебя в долгу.

— Скажете тоже, — гордо ответил конюшонок, выпрямившись, но по-прежнему улыбаясь. — Вовсе вы мне ничего не должны, госпожа страж, даже и не думайте. А вот если и правда когда-нибудь морских коней покажете…

— Обязательно, — пообещала Джиад.

В памяти вспыхнула та ночь, когда ее едва не поймали люди Торвальда. Наивную любящую дуру, сунувшуюся в ловушку, чтобы узнать правду. Мальчишка-конюшонок оказался благороднее, чем природный король, и его доброта спасла ей больше, чем жизнь, сохранив веру в людей. И этот его золотой… Джиад бросила монету к подножью камня, посвященного Всеядному Жи, и все еще надеялась, что странное божество всего живого услышало ее просьбу за судьбу этого паренька. А она ведь до сих пор не знает его имени, стыдно-то как!

Но кое-что для конюшонка она может сделать даже сейчас! Пусть ей самой вскоре возвращаться в Акаланте, но во дворце останется тот, кому можно доверить присмотреть за парнишкой.

— Лилайн! — окликнула она Карраса и указала на мальчика взглядом. — Познакомься, этому достойному юноше я обязана жизнью.

Брови алахасца недоуменно изогнулись, а потом он вспомнил ее рассказ и с подчеркнутой учтивостью поклонился.

— Лилайн Каррас к вашим услугам. Друзья госпожи Джиад — и мои друзья тоже.

— Скажете тоже… — неловко повторил парнишка, и его веснушчатые щеки заалели от смущения. — Я Эйдан. Эйдан, сын Хальвера и Соны.