Сердце морского короля

Она запнулась, не зная, что еще обещать и имеет ли она вообще такое право. И как сказать, что такой Алестар, усталый от сомнений и ответственности, израненный предательством и растерянный, но готовый бороться, больше ничем не напоминает холеного надменного принца иреназе, каким она впервые увидела его. Что испытания выковывают душу, как тяжелые удары молота куют клинок. И что он, уже теперь видно, все-таки станет настоящим королем…

Подняв голову, Алестар повернул ее и прижался губами к пальцам Джиад. Так же молча, ничего не прося, и у нее не хватило жестокости убрать руку. Такая мелочь — если ему легче. Все равно они скоро расстанутся…

«И насколько далеко ты готова зайти, чтобы ему стало легче? — спросил подозрительно знакомый голос с горькой издевкой. — Терпеть прикосновения, подставлять собственное плечо? А может, что-то большее? Раз уж решила, что он больше не тот, ненавистный?»

«Настолько, насколько сочту нужным, — отрезала Джиад голосу в своем сознании словами, которых наяву себе не позволила бы. — И ты знаешь, я не буду обманывать ни себя, ни тебя — из уважения к нам и тому, что было между нами. Так что не задавай вопрос, ответ на который тебе может не понравиться. Пока еще я сама храню эту связь…»

Теплые губы на ее руке дрогнули и исчезли мигом раньше, чем Джиад все-таки собралась убрать ладонь — словно Алестар почувствовал это ее желание. Мимолетное прикосновение, такое незначительное… Но Джиад почему-то стало жарко — и страшно. Будто она заглянула в ту Бездну, о которой говорил Эргиан, и остановилась на ее краю, готовясь сделать шаг.

Глава 9. Весы для короля

Сердце стучало так быстро и громко, что Алестар испугался, как бы Джиад это не услышала. А губы помнили ее пальцы, тонкие, сильные и такие горячие! Ему показалось, что тепло от ее кожи волной прокатилось по телу, и горькая болезненная тоска притихла, перестала грызть изнутри, страх поражения отступил, и даже дышать стало легче. Если бы еще несколько мгновений близости! Если бы она позволила перевернуть свою узкую и жесткую ладонь, поцеловать холмик у большого пальца, а потом легчайшим касанием губ скользнуть по крепкому, но нежному запястью… Проложить дорожку поцелуев к локтю и выше, утонуть в запахе и вкусе ее кожи и волос…

Он опомнился, до боли стиснув зубы, и глубоко вдохнул, понимая, что нельзя показать даже тень возбуждения. Нельзя оттолкнуть Джиад сейчас, когда она потянулась ему навстречу сама, пусть и на краткий миг. Разве мог он раньше представить, что будет ловить любую тень близости, как умирающий от голода — подаяние?! И не считать это унижением, потому что гордость молчит, когда темное золото лица и рук Джиад совсем рядом — коснуться бы…

— Вы доверяете принцу Эргиану? — помолчав, спросила она, и Алестару послышалась в ее голосе непривычная растерянность, словно жрица хотела сказать что-то совсем другое. — Не слишком ли много нитей сходится к нему самому? Зачем ему амо-на Тиаран?

— Не знаю, — вздохнул Алестар, пытаясь отвлечься от мучительного желания запустить пальцы в ее волосы и гладить их, перебирая темные пряди. — Даже представить не могу. И меня это тоже беспокоит. Но если удастся поймать за жабры хотя бы одного заговорщика… Джиад, я будто ловлю солнечный свет каймуром! Глупое занятие, лучи только глаза слепят и утекают, растворяясь в воде. Никогда не чувствовал себя настолько глупым и беспомощным!

Он помолчал, слушая ее дыхание, доносящееся едва заметным колебанием воды, и тихо сказал:

— Я бы никогда и никому в этом не признался. Но тебе — не стыдно. Я уже натворил столько глупостей, что запутался в них, словно рыба в сети… Отец был правильным королем, умным, расчетливым, готовым на что угодно ради своего народа. Он только с Руаллем ошибся, но это и все. Будь он жив, знал бы, что делать! А я…

— Ваш отец тоже не был безупречен, — негромко, но ясно ответила Джиад. — Простите меня, тир-на, но сейчас в вас говорит любовь сына к отцу. Он о многом сожалел, а та сеть, о которой вы сейчас говорите, она ведь раскинулась не вчера, а как раз при нем. Это ваш отец проглядел заговорщиков, убивших его и едва не погубивших вас. Это при нем в Акаланте появились поклонники Глубинных богов, а охрана просмотрела Каришу и многое другое. Не вините себя, ваше величество, ваш отец делал то, что мог, и никто не ожидает от вас большего.

На миг Алестар вспыхнул возмущением — как она может говорить такое?! Но… разве это неправда? Ему сейчас больше всего на свете хотелось спрятаться в отцовских объятиях, как в детстве, но подобного уже никогда не будет. И пора признать, что отец тоже ошибался. И подумать, как не повторить этих ошибок.

— Пожалуйста, зови меня по имени! — выдохнул он тоскливо и тут же поправился: — Хотя бы наедине! Я не хочу быть только королем… Не для тебя!