Сердце Москвы. От Кремля до Белого города

Справа от Спасских ворот стояла церковь Николы Гостунского, построенная в 1506 г. на месте более древней деревянной церкви Николы Льняного (туда приносили льняные початки для освящения урожая, а также и готовые холсты). В новую церковь перенесли Никольскую икону, украшенную «златом и камением драгим и бисером», прославившуюся чудесами в селе Гостунь (около города Белева). В этой церкви дьяконом служил московский первопечатник Иван Федоров. Никола Гостунский был весьма популярен в Москве – сюда приходили помолвленные и новобрачные пары с родителями и заказывали молебны перед образом святителя Николая, вручая ему таким образом свою судьбу. Имена их записывались в особую книгу, хранимую в церкви. После пожара 1812 г. церковь отремонтировали, но… вскоре снесли, несмотря на то что она была весьма почитаема москвичами.

Сохранился выразительный рассказ декабриста В.И. Штейнгеля, бывшего тогда адъютантом московского генерал-губернатора А.П. Тормасова: «Его (собор Николы Гостунского. – Авт.) предположено было обнести благовидною галерею по примеру домика Петра Великого; но полученное известие, что с государем прибудет и прусский король, подало мысль: собор сломать, а площадь очистить для парадов. Граф (Тормасов) послал меня переговорить об этом важном предмете с Августином. Преосвященный в полном значении слова вспылил, наговорил опрометчиво тьму оскорбительных для графа выражений; но, как со всеми вспыльчивыми бывает, постепенно стих и решил так: „Скажите графу, что я согласен, но только с тем, чтобы он дал мне честное слово, что, приступив к ломке по наступлении ночи, к утру не только сломают, но очистят и разровняют все место так, чтобы знака не оставалось, где был собор. Я знаю Москву: начни ломать обыкновенным образом, толков не оберешься. Надо удивить неожиданностию, и все замолчат. Между тем я сделаю процессию: торжественно перенесу всю утварь во вновь отделанную церковь под колокольней Ивана Великого и вместе с тем освящу ее“. Довольный таким результатом переговоров, граф сказал: „О, что до этого, я наряжу целый полк: он может быть уверен, что за ночь не останется ни камешка“… Гостунский собор действительно исчез в одну ночь. Этому не менее дивились, как и созданию в 6 месяцев гигантского экзерциргауза (Манежа. – Авт.)».

И действительно, москвичи дивились такой прыти: «Проходят Кремль. „Что это такое, точно что-то не так?“ – обращаются друг к другу супруги с вопросом. „Да и мне кажется, что какая-то будто перемена“. Осматриваются внимательно. „Ай, да где же собор Николы Гостунского?“ Его нет, место чисто; даже незаметно, где стоял». Вот как усердие перед высоким начальством все превозмогает…

Церковь перевели на третий этаж звонницы рядом с колокольней Ивана Великого, но посещалась она очень редко, так как надо было подниматься высоко по лестнице, а зимой в неотапливаемой церкви царил жуткий холод.

Другой пример беспредельного угождения властям связан с судьбой первой московской церкви.

У Боровицких ворот стояла церковь Рождества Иоанна Предтечи, по уверению летописца, записавшего бытовавшую тогда легенду о ней: «Глаголют же, яко то пръваа церковь на Москве, на том месте бор был и церковь та в том лесу срублена была тогды, та же и соборнаа церковь была при Петре митрополите и двор митрополич туто же был, иде же ныне двор княж Иванов Юрьевич», «преже древяна прьваа церковь на бору, в том лесу и рублена». Рядом с церковью, как говорит летописец, поставил свой двор и митрополит Петр. Известно, что в 1460/61 г. построено каменное здание великим князем Василием Темным, но уже во время пожара 28 июля 1493 г., о котором «старые люди сказывают, как Москва стала, таков пожар не бывал»», оно сильно пострадало: «…и церковь Иоанн Предтеча у Боровицкых ворот выгоре и западе…»; тогда сгорела и казна великой княгини Софьи Фоминичны, хранившаяся в церковном подвале. В 1509 г. новая церковь была освящена митрополитом Симоном. В память рождения сына Ивана Грозного царевича Дмитрия в церкви устроили придельный храм Святого Уара, так как он родился 19 октября 1582 г., в день этого святого, и, как было обычно, носил два имени – Дмитрий и Уар. Перенесенные из Углича мощи царевича сначала поместили в этом храме, а затем в Архангельском соборе. Придельная церковь была весьма популярна в Москве, и даже сам Рождественский храм часто назывался Уаровским, так как сюда родители обращались с молитвой об исцелении детских болезней. Петр Великий заботился о церкви – он повелел в 1722 г. приступить к исправлению ветхостей и неисправностей. Однако в следующем веке власти решили вообще избавиться от древней церкви, и в этом намерении им деятельно помогал и оправдывал их варварские действия высший церковный иерарх московский митрополит Филарет.