сердце на двоих

Шерлок подумал было, что в таких обстоятельствах вопрос звучит странно, но сразу же напомнил себе, что ценит Джона вовсе не за острый ум.

— Все что хочешь, — он начал неуверенно водить рукой вверх и вниз, повинуясь почти бессознательным движениям Джона.

— Но... Ан-антея... — Джон запинался, как будто что-то мешало ему говорить. — Она сейчас п-придет...

Шерлок улыбнулся. Искусство вольных шуток было ему почти незнакомо, но сейчас нужный ответ сам родился в голове.

— Обойдемся без Антеи, — прошептал он, коснувшись губами уха Джона.

Словно соглашаясь с этим и давая ему свободу действий, Джон убрал руку. Шерлок взялся за язычок молнии, решительно потянул вниз и сунул ладонь в расстегнутые джинсы.

Член Джона, прикрытый лишь тонкой тканью белья, был твердым под его рукой, и Шерлок ощутил трепет при мысли о том, что этот смелый и преданный человек, который ради него мог пойти против друзей, врагов и семьи, так сильно его хочет. Головокружительно было чувствовать, что Джон, солдат, способный противостоять кому угодно, может сдаться на милость Шерлоку, подчиниться его желаниям и полностью довериться ему.

Вскоре он решил, что все преграды излишни, и запустил руку под резинку трусов, крепко сжав член Джона. Твердая плоть пульсировала в его руке, изумляюще горячая, а Шерлок изучал ее пальцами, измеряя и запоминая в мельчайших деталях все, что было ранее от него скрыто.

Временами Шерлок и сам прибегал к подобным методам решения проблемы — в те редкие моменты, когда такая проблема вставала и отказывалась исчезать сама собой, — так что он в принципе знал, что требуется, хотя находил это невыносимо скучным и никогда не понимал, как к этому относиться. Ему пришло в голову, что в следующий раз он сможет представлять себе Джона в своих объятиях, горячую тяжесть в ладони, вес его тела, то, как часто вздымается и опадает грудь Джона под его рукой, вкус его кожи на языке.

Он обнаружил, что у него самого участилось дыхание от того, что он ласкал Джона. Сперва он просто нежно гладил и изучал его плоть своими длинными пальцами, а потом стал двигать рукой более намеренно, внимательно прислушиваясь к реакции Джона, чтобы вычислить нужную скорость и степень сжатия.

Тяжесть на его левом плече внезапно исчезла — Джон поднял голову и резко втянул воздух. Шерлок испугался, что Джон захочет остановиться, но тот, похоже, ни о чем подобном не помышлял; он просто приподнялся на руках.

Он смотрит, понял Шерлок. Джон смотрел на то, как Шерлок ласкает его, и, судя по тому, как у него колотилось сердце, ему нравилось то, что он видел.

Шерлока словно током ударило. Затаив дыхание, он опустил руку на талию Джона и начал расстегивать его рубашку, быстро работая проворными пальцами. Распахнув полы, он скользнул рукой по обнаженной груди Джона, желая ощутить, как быстро бьется его сердце безо всяких преград меж ними.

Когда его рука двинулась вверх, Джон задохнулся, запрокинул голову и сдавленно застонал.

— Шерлок, — выдохнул он, — Шерлок, сделай так еще.

Шерлок послушался и повторил движение. На этот раз он заметил, как Джон резко втянул в себя воздух, когда пальцы Шерлока задели его сосок. Он снова потер его, на этот раз сильнее. Его завораживало то, как сосок затвердел и как Джон отозвался — теперь он беспрерывно стонал, а тело его все больше напрягалось.

Переключившись на другой сосок, Шерлок обвел его пальцем, постепенно сужая круг. Джон весь вытянулся, мускулы словно свело судорогой. Шерлок чувствовал, как напряжены его руки, и представлял себе, как Джон сжимает подлокотники кресла, а костяшки белеют от напряжения.

Он погладил пальцем один сосок, потом ущипнул другой. Громко застонав, Джон выгнулся, закинул руку за голову и обхватил Шерлока за шею.

Шерлок с удовольствием отметил, что он явно движется в правильном направлении, хотя хватка Джона его весьма отвлекала. Все труднее было сосредоточиться — его собственное тело отзывалось, когда пальцы Джона вплетались в волосы на затылке, а короткие ногти царапали кожу. То, как отчаянно Джон за него цеплялся, указывало на близость финала.

Не прекращая ласк, Шерлок повиновался притягивающей хватке и снова прижался ртом к шее Джона. Казалось, время для нежностей истекло, да Шерлок больше и не чувствовал нежности. Он ощущал себя собственником.

Он провел раскрытым ртом от уха до основания шеи и укусил — недостаточно сильно, чтобы прокусить кожу, но достаточно для того, чтобы Джон это почувствовал и чтобы остался след. Он всосал плоть меж губ и замычал от удовольствия, от ощущения власти.

Рука Джона стиснула его так, что стало почти больно; оргазм прокатился по его напряженному содрогающемуся телу, Джон вскрикнул, дернулся в руках Шерлока и выплеснул горячее семя ему на пальцы.

Тяжело дыша, он никак не мог успокоиться. Через мгновение Шерлок уронил руку на бедро Джона, убрал волосы с его лба и нежно поцеловал в висок.

Никогда раньше Шерлоку не доводилось быть свидетелем чужого оргазма, и он был потрясен. Его изумила ярость освобождения, то, как Джон полностью отдался своему чувству. В этом было много доверия, осознал он.