Сердце на двоих

- Совсем неплохо, - сказал он с восхищением в голосе. Затем, перегнувшись через ее плечо, перелистал сделанные ею прежде наброски. - А ведь они чертовски хороши, - воскликнул он. - Вы рисовали эти цветы по памяти? Ведь вчера с вами не было этюдника.

Корделия молча кивнула; дар речи все еще не вернулся к ней, близость Гиля словно сдавливала ей гортань. Она желала в эти минуты, чтобы он куда-нибудь ушел и оставил ее в покое. И тут же ей хотелось, чтобы он подошел еще ближе, но что с ней тогда произойдет, она не представляла.

- Рисунки сделаны удивительно мастерски, - сказал Гиль. Затем добавил отрывисто. - Зайдите на минутку в дом. Я хочу вам кое-что показать.

Что-то в глубине души кричало ей: не смей, уходи немедленно! Она чувствовала, что от него исходит опасность, и не надеялась совладать с нею. Но то ли любопытство, то ли влечение, которому она была не в силах противостоять, заставило ее ослушаться внутреннего голоса и принять его приглашение.

Пелайо, приметив ее, дружелюбно завилял хвостом. С тех пор, как его хозяин ввел ее в дом, она и для него стала желанным гостем. Но даже это не обрадовало ее. Близость Гиля, ощущение, что ей не удастся бежать из этих четырех стен, усиливало ее смятение. Как и в прошлый раз, его стол был завален книгами, картами, документами и записями, но, кажется, сейчас он сам хотел показать ей все это.

- Вы изучаете что-нибудь? - Она выдавила из себя вопрос, понимая, что ее спасение состоит в том, чтобы завязать разговор о чем попало.

- В некотором роде. Я работаю над путеводителем по здешним местам. - Он улыбнулся. - Конечно, нечто подобное уже существует, но я считаю, что мой опыт позволит мне составить путеводитель если не лучше, так по-другому К тому же, это занимает меня в зимнюю пору, когда туристы почти не наезжают.

Та наигранная непринужденность, с которой он говорил о своей работе, подсказала Корделии, что на самом деле этот труд для него очень важен. Ведь и она сама порой говорила своим знакомым с той же интонацией: "Да, я немного занимаюсь живописью".

- Вы разносторонний человек, - сказала она чуть иронично и с невольным восхищением. - Никогда бы не подумала, что вы еще и писатель.

- Какой там писатель, - ответил он с горечью. - Я пишу только потому, что люблю и хорошо знаю свой край. С ремеслом этим я осваиваюсь по мере погружения в работу. Ведь и фотограф я не блестящий, хотя кое-что получается, и надеюсь, что наберется достаточно снимков для иллюстраций к книге. Но знаете, - тут он посмотрел на нее таким взглядом, что у нее перехватило дыхание, - ваши рисунки могли бы украсить мою книгу, во всяком случае те, на которых цветы и птицы в полете.

- Вы говорите о карандашных рисунках? - тема разговора заинтересовывала ее все больше.

- Конечно. Но и акварели тоже. Как вам мое предложение?

- Я думаю, что это неплохая идея. Но почему бы вам не подыскать профессионального иллюстратора?

Он недоуменно пожал плечами.

- Вы что, делаете вид, что не понимаете? Я думаю, что нашел его в вашем лице.

Корделия была искренне ошеломлена. Ей казалось, что с его стороны это не более чем общие рассуждения. - Вы, правда, имеете в виду меня? - воскликнула она.

- Конечно, вас. Почему же нет? - спокойно ответил он, и в голосе его прозвучала такая уверенность в ее согласии, как будто это было уже решенным делом. - Вы вполне сложившийся художник и вы находитесь здесь. Задержитесь на некоторое время. Мы с вами опять отправимся в горы, только на этот раз захватим с собой мольберт, этюдник, краски, все что необходимо.

Корделия на минуту лишилась дара речи, настолько невероятным было то, что она услышала. Остаться здесь, среди диких гор, чтобы каждый день бродить по ним с этим человеком? Не сошел ли он с ума, предлагая ей такое?!

- Я не могу! - выдавила она из себя, когда вновь обрела голос.

- Но почему? - Его настойчивость росла, казалось, он готов был отбросить все ее возражения. - Неужели вам так не терпится вернуться к Брюсу Пенфолду? Или он очень ревнивый любовник?

От смущения она покраснела до корней волос. - Что за чушь! Мы просто друзья, - возмущенно воскликнула она.

- И как я только мог о таком подумать, - Гиль явно подтрунивал над ней. Как будто ни с кем этого не бывало. В этом нет ничего необычного.

- Но к Брюсу и ко мне это не относится, - воскликнула она. - А не могу я остаться потому, что у меня есть собственное дело. Как же я его брошу, да еще на неопределенный срок?

- А не пора ли решиться на большее, чем ваш магазин? Или вы хотите навсегда расстаться со своей любовью к живописи? А ведь здешние края могут пробудить вас к творчеству Так не упустите свой шанс.

Его слова показались ей возмутительно самоуверенными. Ведь он вторгался в сферу ее потаенных стремлений и страхов. Все это его совершенно не касалось, хотя, конечно, в предложении его был здравый смысл. И все же, разве он имел право говорить ей такое?

- Какое вам дело до того, вернусь я когда-нибудь к живописи или нет!? сердито закричала она. - Все, что вам надо, это использовать меня, раз уж я оказалась у вас под рукой.