Сердце нага

Спустя уже пять минут Само и тигр весело резвились друг с другом, словно маленький ребёнок со своим ручным котом (разве что кот был поистине гигантским). Набегавшись, нагиня легла на живот тигра, чтобы отдышаться, и почти утонула в его длинной и густой шерсти. Находясь в тёплых объятиях верного друга, Само впервые за долгое время почувствовала себя счастливой.

Нагиня заговорила с тигром, используя свой голос, так как понимала, что он никогда не сможет получить её нирымы. Великий тигр не разбирал смысла её слов, но зато мог хорошо уловить все интонации её голоса.

– Моё тело всё ещё не пришло в норму, но сейчас меня больше беспокоит кое-что другое, – задумчиво протянула Само.

Как она и предполагала, тигр сразу же отреагировал на звук её голоса. Он принялся облизывать лицо нагини своим огромным шершавым языком, после чего она почувствовала, как ей практически нечем было дышать, и, приложив все силы, оттолкнула морду зверя от себя.

– Ты же с меня так всю чешую снимешь, глупый! Не будь таким грубым. Меня и так беспокоит, что ты с каждым днём начинаешь мне всё больше и больше нравиться. Ты ведь не пытаешься манипулировать моим разумом?

Конечно же, тигр ничего ей не ответил. Само зарылась поглубже в шерсть зверя и мягко потрепала его.

– Довольно странно всё время обращаться к тебе просто на «ты». Как думаешь, может, мне стоит дать тебе имя? Даже безжалостные охотники Китальчжо выдумывали вам забавные имена. Вдруг и у меня получится придумать для тебя что-нибудь интересное?

Когда на востоке заискрились первые лучи восходящего солнца, Само должна была бы подставить под них своё тело, чтобы согреться после холодной ночи, однако сейчас в этом не было никакой необходимости: ей было достаточно того тепла, которое исходило от Великого тигра и шкуры чёрного льва. Нагиня почувствовала, как её одолевает сонливость, и тихо произнесла:

– Маруна́рэ.

Само улыбнулась, словно ей самой понравилось, как звучало это слово. Тигр поднял голову и заинтересованно посмотрел на нагиню.

– Марунарэ, – повторила она и рассмеялась.

Тигр выглядел озадаченным. Само перестала смеяться и сказала, глядя прямо в широкую морду животного:

– Я думаю, это имя хорошо подходит такому мягкому и пушистому существу, как ты. Отныне тебя зовут Марунарэ, что в переводе с языка охотников Китальчжо означает «мягкое облако, плывущее над зелёным холмом».

Вдруг тигр резко вскочил с места, уронив Само на землю. Нагиня обеспокоенно посмотрела на зверя.

– Тебе не понравилось твоё новое имя? – шутливо спросила она.

Однако, присмотревшись к нему повнимательнее, Само поняла, что тигр был по-настоящему встревожен, и дело было отнюдь не в новом имени. Она проследила за его взглядом, чтобы понять, что привлекло его внимание.

На южном горизонте было заметно какое-то движение. Само похлопала тигра по боку и послала ему приказ, после чего он пригнулся, позволив нагине взобраться к себе на спину. С такой позиции было гораздо удобнее наблюдать за тем, что происходит вокруг. Нагиня старательно всматривалась в даль, чтобы понять, что могло заставить её тигра так насторожиться, как вдруг с её губ сорвался стон:

– Богиня… Это же…!

Само крепко схватилась обеими руками за шкуру Марунарэ и отправила новый приказ. Великий тигр, неотрывно глядя в сторону южного горизонта, издал раскатистый рык и, развернувшись, на полной скорости побежал в противоположное направление.

Порывистый ветер хлестал Само по лицу и открытым участкам тела, отчего боль от прежних ран становилась только сильнее. Однако нагиня даже не думала о том, чтобы сбавлять скорость. Она в страхе оглянулась назад, и тогда ей захотелось, чтобы тигр побежал ещё быстрее. Многотысячные толпы существ, которые надвигались на них с юга, не походили ни на одно создание, которое когда-либо встречалось Само. И именно поэтому она знала, кто это был.

Китхата Чаборо вдруг подумал, что Кейгон был прав: марипкан был намного лучше короля. Подданный короля не смог бы ударить Его Величество ножнами, а вот дядя в воспитательных целях вполне мог избить своего племянника-марипкана. Чигрим воскликнул: «Дерзкая измена!», когда дядя в очередной раз ударил его ножнами. Старейшины клана удовлетворённо наблюдали за происходящим на башне, перешёптываясь друг с другом: «Китхата ещё не растерял сноровку. Только посмотрите, как он воспитывает своего племянника!» Собравшийся народ как всегда слепо уважал все решения клана Чаборо, приговаривая: «Это дело семейное». В случае с марипканом люди были верны всему роду Чаборо и независимо от обстоятельств не вмешивались в дела членов клана, даже когда они, как сейчас, избивали друг друга.

Чигрим Чаборо беспомощно распластался на вершине башни. Похоже, ему понадобится не один месяц, чтобы восстановиться после того урока, что ему преподал дядя. Наблюдая за тем, как молодые люди из клана Чаборо уносили Чигрима, генерал Китхата обратил свой взор к небу и начал сетовать: