Сердце напополам (СИ)

Руки дрожат. Я говорил? Избавляясь от наваждения, накрываю ее макушку ладонью и прижимаю лицо к груди, а сам устремляю взгляд в стену. Блядь, почему Дэну именно сегодня понадобилось отъехать? Я же так долго не выдержу. Потому что Светкина дрожь усиливается. Она уже просто подскакивает в моих руках, а я знаю только один способ ее утешить. Трусь лицом, веду носом по шее, ниже… Утыкаюсь соленой закопчённой мордой в ее мягкую грудь. Светка затихает на секунду. А потом обмякает в моих руках с легким вдохом. Как будто давая зеленый свет всему тому безумию, что я хочу с ней сотворить. Меня останавливает только то, что она сейчас совершенно неадекватна. У нее мощный стресс. Я последним козлом буду, если, ко всему прочему, воспользуюсь ее уязвимостью. Неимоверным усилием воли заставляю себя от нее отлепиться.

– Нет… Нет, – в горячке шепчет она. – Руста-а-ам… Не уходи. – И сама, главное, на коленки становится, и целует… сама, перемалывая мою выдержку в пыль. Куда-то прочь летит одежда. Ее футболка, легкие брючки. С моей рубашкой сложней. Пуговицы вырываются с мясом… Я, как под гипнозом, пялюсь на ее вздрагивающую от избытка эмоций грудь. Наклоняюсь, и тут слышу запыхавшийся, сорванный голос Дэна:

– Я лечу, как в жопу ужаленный. Думал, что уже и в живых их не застану. А они, блядь, трахаются…

ГЛАВА 17

ГЛАВА 17

Я просыпаюсь, когда в комнате уже темно. Осоловело хлопаю глазами, как это часто бывает после дневного сна, не в силах сразу определить, кто ты, где ты, и что вообще происходит. Сажусь, настороженно оглядываясь по сторонам, и вдруг охаю от боли, обжегшей разбитые локти. И эта боль, наконец, пробуждает память. Расслабленное во сне тело каменеет. С губ срывается всхлип. Я затыкаю рот ладонью, чувствуя, как меня опять начинает колотить, словно я – не я, а какая-то недотрога.

Боже мой, мы ведь чуть не погибли! И потом… Это ужасно… Абсолютно ужасно, дожив до тридцати двух лет, вдруг обнаружить, что ты абсолютно себя не знаешь. Себя и свое тело, которое в один момент просто перестает слушать мозг. Я же… Господи, я чуть было не изменила Денису! Как так? Почему? Как вообще можно изменить тому, кого любишь? Кто та обезумевшая жадная самка, что срывала с Бати рубашку? Какого хрена со мной случилось? А главное, что теперь? Кто я? Кто мы друг другу, после всего, ведь… Измены так и не случилось, правильно? Ведь вряд ли можно назвать изменой Денису то, что происходило при его непосредственном участии. Мамочки!

Переворачиваюсь на бок, со стоном подтягиваю к груди коленки и по-детски утыкаюсь в них лбом. Это стресс… Вот и все объяснение. Мы немного сошли с ума. Все трое. Ничего непоправимого не случилось. Наверное, нет. Или… Я набираю полные легкие воздуха и, медленно выдохнув, отпускаю на волю память.

Почему-то, когда я услышала Дэново: «Я лечу, как в жопу ужаленный. Думал, что уже и в живых их не застану. А они, блядь, трахаются…», у меня и мысли не возникло о том, что что-то не так. Я просто обернулась бесстыже голая, заплаканная и наверняка некрасивая, и, не вставая с коленей Бати, всем телом, всей своей душой потянулась к Дэну. А он, в мгновение срисовав ситуацию и сделав какие-то свои выводы, в два шага преодолел разделяющие нас метры, сел рядом, отвел почему-то влажные волосы от лица и ко лбу своим лбом прижался:

– Пиздец. Просто пиздец, мась.

А потом стал с жадностью меня целовать. И, кажется, его совсем не смущало, что при этом я сидела верхом на другом мужике. Я тоже не парилась. Мне это в тот момент надо было как воздух. Когда я поняла, что губ на моем теле две пары? Не знаю… Не знаю. Не знаю! Когда опомнилась, язык Дэна был у меня во рту, а Батин… Батин обводил по очереди сжавшиеся соски. И было это так правильно, хоть и невыносимо остро, что я опять всхлипнула.

– Испугалась? – серьёзно взглянув мне в глаза, спросил Дэн. А Батя замер. Я теперь понимаю, что в ожидании моей реакции, которая и впрямь не заставила себя долго ждать. Я вся сжалась опять, поерзала. Одной рукой ладонь Дэна схватила, а другой – Батину, притягивая их к себе с двух сторон и только так хоть чуть-чуть согреваясь. Так странно. Моя кожа горела, будто я вновь и вновь ощущала на себе последствия взрыва, а внутри все медленно покрывалось льдом, как в фильмах про апокалипсис. И мне казалось, если я не заполню пустоту внутри, не вытесню – сердце вымерзнет и навсегда остановится.

– Очень. Очень испугалась… – шепнула я, ерзая в поисках тепла.

– Агрх… – зарычал Рустам, вдалбливаясь снизу в мою промежность мощным стояком. Мои глаза широко распахнулись. Я медленно сползла взглядом по его телу, потом, абсолютно дезориентированная, уставилась на Дэна… И опять заплакала.

– Ну, ты что, ты что? Тише, маленькая. Я никому бы не позволил тебя обидеть, слышишь? И Батя. Батя тоже за тебя бошки всем пооткручивает… Бать, скажи? – шептал Дэн, скользя по моему лицу трогательно дрожащими пальцами. Я обернулась, закусив губу. Рустам коротко кивнул:

– Даже не сомневайся.

И мне почему-то от этого так спокойно стало… Но ведь это неправильно. Дело вообще не во мне!