Сердце не лжет

Круз промолвил, нежно поглаживая ее тело:

— До возвращения Эстрелиты, как ты правильно как-то заметила, у меня создалось двойственное к ней отношение — смесь старых чувств к ней и тех чувств, которые я начал испытывать к тебе. Я злился на нее за то, что она наделала, и испытывал чувство вины, потому что отнесся к ней несправедливо, в чем ты меня и обвинила. Но когда она вернулась, я уже ни в чем не сомневался. Может, Эстрелита была не такой, как раньше, или я ее слишком плохо знал до этого. Может, стал другим я сам… Но чувство к ней изменилось.

— Из-за ее связи с Джоном?

— Нет. Потому что полюбил тебя. В тот вечер, перед нашим отправлением в путешествие, я поехал к ней и все рассказал.

— И как же она приняла твое признание? — робко поинтересовалась Трейси.

— Весьма драматично. Она рыдала так, как будто у нее разрывалось сердце. Но когда увидела, что меня не переубедить, то разозлилась, — сухо заметил Круз, и Трейси поняла, что там, видимо, разыгралась неприятная сцена. Злость порывистой Эстрелиты походила на извержение вулкана! — Ты оказалась права, когда сказала, что она хотела выйти за меня замуж вовсе не от большой любви. — Он помолчал. — Она меня не любит.

Трейси легонько погладила его грудь.

— Мне кажется, она по-настоящему любила Джона. Тебя это все еще волнует?

— Ты хочешь знать, не занимался ли я с тобой любовью, чтобы отомстить Джону?! — возмутился мексиканец. — Кажется, ты как-то назвала это «извращенной местью».

— Однако ты помнишь каждое обидное слово, — смущенно заметила Трейси.

Круз поднялся, и темная фигура заслонила свет звезд у выхода из пещеры.

— Трейси, я не отрицаю, что, когда ты приехала, я чувствовал себя именно так. Мне неприятно в этом признаваться, но я хотел отомстить Джону. Однако теперь все прошло. Я уже не питаю к нему злобы. Если бы не он, у меня не было бы тебя!

— Рада, что ты так думаешь. — Трейси почувствовала, что ей стало легче. — Иногда мне казалось, что ты меня ненавидишь так же сильно, как ненавидел Джона.

Круз тихонько рассмеялся.

— Ненавидел тебя? Я мечтал только об одном — обладать тобою!

— Но ты не хотел влюбляться в меня. — В голосе Трейси прозвучал упрек.

— Я не хотел любить женщину, желавшую превратить свою жизнь в мемориал мертвому мужу. У меня были собственные мечты… дом, дети и жизнь вместе. Но кажется, сейчас все это не имеет значения.

В темноте голос Круза звучал так грустно!

— А там, в долине у озерца, ты действительно решил, что я хотела тебя подкупить?

— Да.

— О, Круз, я уже тогда любила тебя, а сейчас люблю так сильно! Я не знаю, как это объяснить, но я считаю, что должна закончить статью, которую написал Джон. И все. Если я обнаружу новую информацию об этой пещере, я передам ее в университет, и пусть они делают с ней что хотят. — Она замолчала, потому что говорила так, как будто для них существовало будущее, и она действительно могла поделиться новой информацией. — Но, кажется, что и это теперь не имеет никакого значения…

— Не говори так. — Круз нежно поцеловал девушку, и они снова занялись любовью.

На этот раз они не спешили и нежно касались друг друга, а когда заснули, не размыкая объятий, Трейси поняла, что никогда ее так сильно не любили и она сама тоже не испытывала ни к кому подобного чувства.

Утром хотелось забыть весь ужас положения. Ярко светило солнце, пели птицы и весело потрескивал небольшой костер. Далеко в каньоне спокойно паслись мулы. Под брюхом у чуть не утонувшего мула еще болтались остатки седла, но он не оставлял попыток избавиться от него. Они позавтракали, и Трейси поправила сбившиеся спальные мешки. При воспоминании о том, как они занимались любовью, она порозовела. Казалось, что здесь, среди дикой природы, они проводили свой медовый месяц, отрешенные от остального мира в раю для двоих.

Так могло бы быть… но на самом деле все не так. Она взглянула на пропасть внизу. Вода отступила, остались только неглубокие озерца. Но чем меньше они становились, тем ужаснее выглядели торчавшие из воды страшные камни.

Круз попытался атаковать отвесную стену рядом с пещерой и вырубить в ней с помощью тесака опоры для ног и рук. Но они оба понимали, что попытка не увенчается успехом, потому что для этой работы требовалось настоящее альпинистское снаряжение.

Проходили дни, и казалось, что время вступило в парадоксальное измерение: оно шло одновременно быстро и медленно. Медленно, потому что Трейси было нечем заняться, и быстро, потому что она прекрасно понимала, что их время движется к концу. Девушка не позволяла себе думать о том, что же с ними станет, когда время вообще закончится, когда ничего не останется от бережливо расходуемой еды.