Сердце не обманет, сердце не предаст

И вот, наконец, он коснулся Кати. Она… кажется, она в дубленке… в расстегнутой… а под дубленкой будто бы ничего нет… И он плавно опускается на тающем пласте прямо на нее. Глаза у Кати закрыты, но тело ее тоже горячее, горячее… Она ждет его! Она ждет его прикосновения! Она тоже знает: так надо. Так правильно. Это – спасение…

Он уже чувствует, как касаются его груди ее соски, затвердевшие и заалевшие от холода… Или не от холода?..

Он обхватывает Катю руками, стараясь вырвать ее из остатков снежного плена, прижимает к себе – еще теснее, еще, еще! Она подается ему навстречу… Ее ладони ложатся ему на шею, ее губы раскрываются…

Он проснулся с биением в висках и в сердце. Да и все его тело пульсировало, каждым тактом отбивая: Ка-тя, Ка-тя, Ка-те-ри-на…

«Кажется, мы протопили арктические льды, – усмехнулся Олег. – Завтра в газетах напишут, что это результат потепления климата…»

Сон преследовал его весь день, а ближе к вечеру он придумал: попросил Катю забрать Аленку из садика. Не знал, что будет дальше, что он скажет, что она ответит – не знал. Просто надо было снова увидеть ее. Увидеть, услышать, вдохнуть.

Он сумел закончить работу пораньше, он мчался к Кате в Матвеевское, как сумасшедший, он заскочил в магазин, накупил без разбору деликатесов – для Кати, для дочки – и, наконец, позвонил в дверь.

Катя пустила его в квартиру, прижав палец к губам: «Только тихо, ладно?»

Он подумал, что дочка спит, однако обнаружил, что Аленка сидит в кресле в большой комнате, щеки ее измазаны лиловым (отчего ее синие глаза казались фиолетовыми), в руке крошечный шампур: на деревянную зубочистку нанизаны три ягоды крупной садовой черники. А напротив кресла – мольберт. За ним Катя, наносит новые мазки кистью на портрет Аленки, хотя, по мнению Олега, он и без того был потрясающим…

– Папочка!

Аленка потянулась к нему.

– Сиди смирно! – строго сказала Катя, и девочка, как заправская модель, тут же приняла прежнее положение, смешно пожав крошечными плечиками, будто извиняясь перед отцом.

– Кать, я тут купил…

– Дай нам еще пятнадцать минут, пожалуйста, – проговорила Катя.

– Пап, пап, а она знает сказку про туфельку с носочком! Это ты ей рассказал?

Олег посмотрел на Катю. Ждал: сейчас заплачет… Сказка, сочиненная ее братом, – Миша ему говорил, что для сестренки придумал, когда она была маленькая…

Но Катя не заплакала. Лишь чуть покосилась на Олега.

– Не говори только ничего, пожалуйста, – произнесла она. – Аленка, сядь, как мы договорились!

Олег отнес свои покупки на кухню, вернулся в комнату, постоял у Кати за спиной. Пятнадцать минут, она попросила еще всего пятнадцать минут, и дочка отправится спать… И тогда они с Катей останутся наедине… И он сможет ей сказать…

Он еще не знал, что сможет сказать. Но знал, что это будет важно.

Но пятнадцать минут – это так долго! Это слишком долго, это невыносимо долго!

Он не мог больше ждать. Он приблизился к Кате и поцеловал ее в макушку, прямо посреди каштановых волос, пахнущих лимоном и мятой, и она…

Она вдруг бросила кисть, подняла руки, поймала его голову, склоненную над ней, и притянула к себе…

– Катя, – Аленка подлезла к ним незаметно, забралась на колени к своему портретисту, – Катя, почему ты плачешь? Папа, почему она плачет? Ведь все хорошо?

И маленькие пальчики потянулись к щекам Кати, чтобы вытереть слезы.

– Все хорошо, дочка, – ответил Олег, с трудом оторвавшись от Катиных рук. – Пойдем, милая, тебе пора спать, мы тебя уложим…

– С Катей?

– Да, Аленка, конечно…

Глава 7 Три дня спустя

– …В совете директоров сочли, что у Концерна имидж недостаточно позитивный, имелись серьезные претензии, и Игнатий Кошарюк решил самолично укрепить отдел по связям с общественностью, для чего временно возглавил его, желая быть поближе к процессу. Там он и познакомился с Ириной Липкиной. У них завязался роман…

Алексей собрал, наконец, всех козыревских ребят в уже знакомом спортзале. Они его постоянно дергали эти дни, – свой номер телефона он всем раздал (мало ли, какая важная информация всплывет по ходу), и они звонили, спрашивали, как продвигается расследование. Но детектив не хотел выдавать раньше времени результаты. Точнее, их еще попросту не имелось. Санитары, которых они взяли, – пешки. Нужно было добраться до заказчиков и исполнителей, нужно было пробить непробиваемый Концерн, – и нужно было для этого время.

И вот три дня спустя он счел, что первые и важные шаги в этом направлении сделаны. И назначил ребятам встречу.

Обе группы Козырева сидели на матах в спортзале и ловили каждое слово детектива. Александра и Игорь не пришли: они и так знали все детали истории, поэтапно; а Ромка хоть и не все знал, но тоже не пошел с Алексеем на встречу: он всерьез боялся Любу, вернее, опасался, что она может перенести на него свои чувства к Мише. Посему решил избежать новой встречи с ней. Как он выразился однажды, у него «в холодильнике не так много колбаски для голодных кошек».