Сердце никогда не ошибается

От неожиданности я отпрянул и едва не упал. Она подскочила, попятилась назад и ударилась о стену, продолжая удивительно похоже имитировать свисток закипевшего чайника. Ее глаза выкатились из орбит, она размахивала руками и пыталась отодвинуться еще дальше.

Я не особенно волновался о том, что ее кто-то услышит. Святой Стефан изображен на массивной скале, отодвинуть которую в сторону под силу только горгулье. Кроме того, еще есть лестница и тяжелая дубовая дверь. Но ее вопль ввинчивался в голову, ранил Сердце под каменной кожей, и мне пришлось изо всех сил сопротивляться своему истинному облику, грозившему вырваться наружу и сделать ситуацию еще забавнее.

Кейт попыталась сделать вдох, и ее крик распался на резкие, прерывистые, икающие звуки, потому что она пыталась одновременно втягивать в себя воздух и выталкивать крик. Я попятился и зацепился ногой за пустую банку из-под энергетика, с громким стуком отлетевшую в сторону. Потом поднял обе руки вверх и изо всех сил попытался казаться совершенно безвредным, но это очень сложно сделать тому, кто сложен, как тяжелоатлет. Еще одна банка хрустнула под ногой, я споткнулся. Широко раскрыв глаза, мы с Кейт смотрели друг на друга, и постепенно крик стих.

Мы оба сделали глубокий вдох и заговорили практически одновременно:

— Пожалуйста, не причиняйте мне вред…

Я был к этому готов.

— Я не причиню тебе вреда…

«Бог ты мой, как умело ты врешь!»

Мы еще какое-то время смотрели друг на друга.

— Привет! — Я предпринял новую попытку заговорить, но мое приветствие прозвучало совершенно нелепо. — Как ты себя чувствуешь?

Ее пальцы взлетели к горлу, глаза округлились. Тут Кейт заметила разорванную блузку, и румянец пополз по ее шее, взорвавшись на щеках новогодним фейерверком. Она громко сглотнула, и мое сердце как будто слегка взорвалось. Это было похоже на движение другого Сердца, камня, делающего возможным мое превращение в каменнокожего. Если бы оба сердца решили повести себя эксцентрично, я бы сам начал давиться и краснеть.

Она запахнула блузку.

— Если вам необходимо меня изнасиловать, — тихим, сдавленным голосом произнесла она, — очень вас прошу, воспользуйтесь кондомом.

«Э-э… Что?»

— Э-э… — Несколько мгновений моя челюсть двигалась совершенно беззвучно. — Я… э-э… я не собираюсь вас насиловать, мэм. Я только… э-э… решил, что здесь вам будет безопаснее всего.

Я с трудом сглотнул, пытаясь не думать о том, что на самом деле ее блузка почти ничего не прикрывает и что я уже видел то, что она пытается прикрыть: чашечки бюстгальтера, дешевое черное кружево, облегающее белую кожу, и словно переливающийся знак.

— Поскольку они пытаются вас убить. Потому что вы… Этот знак у вас на груди… Вы недавно пережили клиническую смерть, верно?

Глаза Кейт наполнились влагой, затуманившей их ярко-синий цвет. По гладкой щеке поползла слеза.

— О черт! — прошептала она, как будто ее ударили. — Вы… вы один из них.

Что ж, я получил ответ на свой вопрос. Ей недавно пришлось близко соприкоснуться с Большим Злом.

— Я не один из них. Они — Большое Зло, а я — каменнокожий. Я с ними борюсь. — Я снова мучительно сглотнул. Внезапно я осознал, как сильно торчат мои заостренные уши (дома я не ношу шляпу), и подумал, что каменные стены и все эти банки на полу, наверное, кажутся странными человеку, работающему на обычной бесперспективной работе. — Э-э… вас укусили. Но я думаю, что уже все в порядке.

— Укусили? — Она покачала головой. Под энергосберегающими лампами, которыми я пользуюсь у себя в келье, ее волосы не были похожи на помои. Нет, они сверкали, как золото. Как золотые нити. — Я… Вы…

«Что ж, пока все идет совсем неплохо».

— Значит, вы пережили клиническую смерть. Я угадал? От полугода до года назад.

— Откуда вы… — Пока Кейт не удавались полные предложения, и я ее в этом не винил. Вряд ли «Ивил-Март» мог подготовить ее к чему-то подобному. — Послушайте, это какая-то шутка?

«Если бы!»

— Я все объясню. Этот знак у вас на груди появился после того, как вы чуть не умерли. Теперь он снова изменился, потому что он запущен. Вы — Сердце, и я должен доставить вас в Париж.

Между нами тут же, подобно канату между высотными зданиями, натянулась тишина. И как растягивается и прогибается канат под ногами идущего по нему смельчака, точно так же растягивалась эта тикающая секундами тишина. Наконец Кейт снова громко сглотнула и выпалила:

— Чего-чего?

С учетом всех обстоятельств, это был единственный ответ, на который она оказалась способна. Я пытался не пялиться на ее руки, выпустившие из стиснутых пальцев то, что осталось от блузки.

— Сердце Сердец находится в Париже. Я обязан вас туда доставить. Скорее всего, мы полетим первым классом.

Я не знал, что еще сказать.

Кейт секунд пятнадцать молча смотрела на меня, а потом начала смеяться. Покончив с этим, она разрыдалась. Все это время я молча стоял рядом, не зная, чем ей помочь. Даже с покрытой красными пятнами кожей и с заложенным носом она была… В общем, мне даже не пришло в голову предложить ей салфетки, пока она не вымокла от слез и не перемазалась соплями.