Сердце офицера

Оля всё чаще начала отказывать Виталику в близости. Что-то и в ней изменилось. Она не могла понять, как можно считать своего ребенка чем-то обременяющим? Как?!

А теперь другой мужчина, которого она знает меньше суток, говорит, что готов позаботиться о ней и о Саше.

Спокойно так говорит. Как какой-то само собой разумеющийся факт.

Оля не верила в благородные порывы. Надо отдать должное товарищу генералу, он ими и не прикрывался. Четко сказал: покровительство. А что у нас подразумевается под покровительством? Правильно, содержание.

На содержанку Оля никак не тянула. Не тот характер. Не те жизненные принципы.

Тут и думать нечего.

Если Петр Громов к ней не имеет никаких претензий по ДТП и сам уже во всем разобрался, как она подозревала и с водителем фуры тоже, чего она переживает?

Не переживать не получалось.

Должна она ему… Как ни крути.

Оля не успела выключить телефон, оставив его на беззвучном режиме. Снова позвонил Виталя. У девушки возникло секундное колебание, сомнения. Может, ответить? Может, дать второй шанс?

И сразу же яростный протест заполонил душу.

Она себя не на помойке нашла! Терпеть побои и измены? Серьезно?

Ольга находилась на грани истерики. Виталик продолжал звонить. Она скинула вызов и быстро напечатала в мессенджере.

«Не звони».

Ответ пришел сразу же.

«Ответь мне».

«Нет».

Виталик что-то набирал, потом стирал и снова набирал.

«Я лоханулся, малыш. По полной. Давай поговорим? Ты где? Я приеду, скажи».

Оля некоторое время смотрела на экран телефона, кусая губы. Печатать левой рукой было жутко неудобно.

«Пришли мне деньги. Нам с Сашей на что-то надо жить эти дни. Я подаю на алименты».

И снова она видела бегающий по экрану карандашик.

Сначала пришло зачисление в тридцать одну тысячу. Оля удивилась. На самом деле она не рассчитывала, что Виталик ей что-то вообще переведет. В целом, неплохая сумма, она сможет на неё недолго прожить. Плюс есть личные накопления. В голове сразу закопошились мысли — что и как.

Пока не пришло новое сообщение от мужа:

«Больше на карте нет. Оль, не дури. Поговори со мной. Мы сможем найти компромисс. У нас дочь! Оль!»

«Вот именно — у нас дочь!»

Оля дернула правой рукой, телефон упал, поднимать его она не стала.

Следующий день облегчения не принес.

Наоборот, накатил новой реальностью, где Оля оказалась в очень стремном положении.

Надо выждать немного времени. Про побои Оля никому не расскажет — это лишнее. Хватит и измены. К своему здоровью она относилась вторично. Если бы не рука…

Ехать к маме сейчас нельзя. Три-четыре дня надо подождать. Здесь, в больнице, или всё же съехать? Если здесь, то для её небольшого бюджета — лучший вариант. Если отталкиваться от того, что, продолжая находиться в больничке, она ещё больше попадает в интересы Громова, то вариант не очень.

В обед принесли огромную корзину с фруктами и конфеты домашнего изготовления, при виде которых у Оли образовалась вязкая слюна во рту. К чему она не была равнодушна, так это к сладкому. Отсюда и неизменные лишние килограммы.

Отказываться от сладостей и фруктов Ольга не стала. Принесли — будет есть. Саше тоже кое-что перепало.

Сначала Оля хотела отмолчаться, но совесть не давала покоя, и девушка под вечер отправила сообщение Петру.

«Спасибо за фрукты и конфеты».

Пока она смотрела на телефон в ожидании ответа, снова разволновалась. Это неправильно. Нелогично.

Оно ей надо?

Не надо.

«Не за что».

Таков был короткий ответ мужчины.

И всё.

Оля успокоилась уже ночью, ближе к одиннадцати. Может быть, Громов протрезвел и решил, что погорячился? Что ему совершенно ни к чему возня с проблемной блондинкой?

Хорошо бы.

Чувствовала она себя неплохо. Головокружений почти не было. С правой сломанной рукой ситуация складывалась куда хуже.

Приятное известие неожиданно пришло от троюродной сестры, которая позвонила ближе к обеду.

— Вик, рада тебя слышать, — Оля не кривила душой.

— Я сразу к делу. До меня тут слухи кое-какие дошли…

— Да?

— Угу. Виталик звонил… С раннего утречка.

У Вики с Виталей отношения не заладились с первого взгляда. Такое бывает. Вроде бы люди только познакомились и ещё не успели сделать друг другу ничего плохого, а антипатия вспыхнула, и ничего поделать не могли. Причем оба в этом спокойно признавались. Друг другу, кстати, тоже. Задевали, но в пределах нормы.

— Что хотел? — вздохнула Оля.

— То и хотел, — фыркнула Вика. — Спрашивал, не гостишь ли ты у меня. Интересный вопрос, сестренка, не находишь?

Оля повторно вздохнула. На этот раз громче.

— И? Чего молчим?

— В двух словах не расскажешь.

— А мне спешить некуда! Вернее, как. У меня есть целый час, и я готова его тебе посвятить.

— Часа нет у меня, — Оля кинула взгляд на Сашу, которая пыталась раздеть Чиполлино и посмотреть, что скрыто под одеждой мягкой куклы.

— Можно лаконично.