Сердце огненного острова

Уголком глаза она покосилась на Яна. Как делала это вчера, когда сидела на краю бассейна и когда плескалась с ним в воде. Все в нем было длинным и стройным – ноги и загорелые до локтя руки. Его торс с капельками воды был по-юношески узким, светлым и гладким, лишь на груди виднелся легкий пушок. И, как она себя ни упрекала, ее глаза часто задерживались на его крепких ягодицах, к которым прилипла тонкая ткань штанов, и к выпуклости спереди, там, где она почувствовала бедром что-то твердое, когда он обнимал ее в воде. В поцелуях Яна было много нежности, от них в ее животе разливалась сладость, и тогда ей хотелось чего-то еще. Конечно, он никогда не станет требовать от нее того, чего она не хочет, и никогда не сделает ей больно. Возможно, она даже найдет в этом какое-то удовольствие.

– Я подумал, – снова тихо заговорил Ян, – что спрошу тебя сейчас. Чтобы ты могла все спокойно обдумать. Пока еще там ван дер Линден смотает удочки, и я заступлю на его место. Мы будем переписываться, я стану приезжать почаще в Батавию, а ты в Бейтензорг. Чтобы мы еще лучше узнали друг друга. Что скажешь, Якобина, – ты хочешь спокойно обдумать мое предложение?

И снова у нее на глазах показались слезы. Эти слова убедили ее больше всего, что он – тот самый, правильный. Что она будет счастлива рядом с ним.

– Да, Ян. – Счастливая улыбка играла на ее губах, когда она посмотрела ему в глаза. – Я так и сделаю.

Его вопросительная, чуточку неуверенная улыбка превратилась в сияющую. Он прижал ее к себе и поцеловал более страстно, чем прежде. Потом разжал свои объятья, шагнул в сторону и сунул руку в карман брюк.

– Отвернись.

Она удивленно подняла брови.

– Зачем? Что ты задумал?

– Не задавай лишних вопросов, – засмеялся он. – Просто отвернись.

Якобина подчинилась. Она слышала, как он прошел по лужайке, потом уловила какие-то царапающие звуки. Ее терзало любопытство, ей хотелось оглянуться.

– Не подглядывать! – крикнул он, и в ее груди закипел смех.

Его шаги вернулись; она почувствовала спиной тепло его тела. Он закрыл ее глаза ладонями, от которых пахло металлом и свежестью растительного сока.

– Пойдем!

Давясь от смеха, она позволила куда-то повести себя.

– Теперь можешь посмотреть.

Он убрал руки с ее лица. Слезы хлынули из ее глаз, когда она увидела угловатое сердечко, вырезанное на коре кананги, и инициалы. Я + Я.

Ян и Якобина. Якобина и Ян.

– Вот, пока это будет вместо кольца, – прошептал Ян. – Это дерево всегда будет напоминать нам об этом дне.

Якобина никогда не думала, что какой-нибудь мужчина может сделать ради нее что-то романтическое; она не смела и мечтать о таком поступке. Она всхлипнула и бросилась к нему на шею, покрыла поцелуями его лицо. Ян смеялся, но с дрожью в голосе, словно и сам прогонял слезы. Он обхватил ее за талию, прижался губами к ее рту; ее губы с готовностью раскрылись, его язык вторгся в ее рот, требовательно искал ее язык. Якобине казалось, что она лопнет от счастья.

Радостные и окрыленные, с распухшими от поцелуев губами, они выбрались из повозки, которая везла их в отель под прохладными сводами деревьев канари. Возле колонн, на ступеньках сидел посыльный. При виде повозки он вскочил и помахал листком бумаги.

– Телеграмма для туана! Из Батавии!

В Якобине зародилась тревога, когда Ян развернул листок, пробежал по нему глазами и нахмурил лоб.

– Плохое известие?

– Похоже, что так, – пробормотал он. – Грит просит нас как можно скорее вернуться в Батавию. Желательно сегодня.

У Якобины перехватило дыхание, ее пальцы судорожно вцепились в рюши возле горла.

– Что-то… что-то с детьми?

– Не сказано. – Ян провел пальцами по рту и подбородку. – Если повезет, мы еще успеем на последний поезд.

– Я сейчас соберу вещи, – воскликнула Якобина и, подобрав юбку, побежала в отель.

Уже стемнело, когда нанятый на вокзале экипаж подъехал к ярко освещенному дому на Конингсплейн. Гонимая страхом за Йеруна и Иду, Якобине не стала ждать, когда слуга или Ян помогут ей сойти на землю; она поспешно соскочила с подножки и побежала по ступенькам в вестибюль.

– Нони Бина! Нони Бина!

Дети выбежали к ней навстречу, и она вздохнула с облегчением. Йерун мчался впереди, Ида следом. Они обняли ее и уткнулись в юбку.

– Не уезжай больше никогда! – бормотал Йерун. Ида молчала, но Якобина чувствовала, что ее маленькое тельце содрогалось от рыданий.

– Нет-нет, я больше никуда не уеду, – пообещала Якобина и погладила мальчика по голове. Вопросительно взглянула на подошедшего Яна. – Что же тут… – И она замолчала, услышав наверху громкие рыдания и шум.

– Мелати, – тихо проговорил Ян и добавил что-то по-малайски. Из-за колонн вышла нянька и, нежно приговаривая что-то, забрала у Якобины детей. Лицо Мелати опухло, глаза покраснели, словно она только что плакала. Ян схватил Якобину за руку и потащил наверх.

Звуки доносились через открытую дверь из супружеской спальни. Зареванная Маргарета де Йонг давала указания служанкам, которые укладывали в чемодан ее одежду, но сама выглядела растерянной и взвинченной.

– Грит.

Она вскинула голову и снова разразилась слезами.