Сердце-пламень

Я бросилась к другу и, на миг задержавшись в объятиях, отметила, как сильно напряжены его плечи.

– Они знают? – спросил Минт.

Я кивнула, и мы, не сговариваясь, пошли по длинным хоромам, в которых сходились женская и мужская части. Несмотря ни на что, видеть друга было все равно что видеть солнечный луч в непогожий день. Мне сразу стало легче, и тревога, навалившаяся после разговора с Алафирой, отступила.

Минт был одет по-походному: дубленая поношенная куртка, штаны, сапоги с меховой оторочкой, сумка с беличьими шкурками. Дарен позволил Минту жить среди чародеев, и Алафира частенько гоняла его по своим поручениям вниз. Должно быть, и сейчас посылала его в Светлолесье. Все леса, кроме Мглистого, нынче обрели хозяев. Но Минт вырос в Сиирелл, а там чтили обычаи, знали, как в лес напрашиваться. Минт оказался незаменимым добытчиком для Нзира.

– Когда ты вернулся?

– Не здесь. – Минт потянул меня в немноголюдный переход. – Поговорим в другом месте.

И правда – нас окружали десятки колдунов. Кто-то спешил в мастерские, кто-то на занятия в другие башни, кто-то возвращался с отработки в Кругах. Все они бросали на нас любопытные взгляды, от которых становилось не по себе.

– Минт, – друга окликнула беловолосая колдунья с Пути Превращения. – Ты придешь сегодня на вечеры? Мы будем слагать песню для Терна.

– Постараюсь, Мания. – Минт послал ей короткую улыбку, и девушка вспыхнула.

– Никто не знает, что произошло внизу, – прошептал Минт, когда она отошла. – Утром Дарен выступил с речью, но назвал гибель Терна волей богов.

Миновав еще несколько поворотов, мы забрались в одну из потайных ниш, обнаруженных нами еще в самом начале наших поисков по Нзиру. Местечко защищали руны-обереги для отвода глаз, выбитые на камне неведомо когда и неведомо для чего.

– Что будем делать? – спросил сразу же Минт.

– Продолжать.

Он хмуро покачал головой.

– Ты не хочешь?

Только сейчас я заметила суму с вещами, одиноко притулившуюся в его тени.

– Я готов уйти с тобой отсюда хоть сейчас, – проследив за моим взглядом, сказал Минт. – Неужто тебе по нраву эта холодрыга? Эти мерзкие жертвины?

Минт и так недолюбливал колдовство, а после того, что случилось с Федом и со мной, и вовсе возненавидел. Я догадывалась о его нежелании делить кров с колдунами, но это было неудобство, на которое приходилось закрывать глаза… Но надолго ли?

– Вчера я почуял холод твоей смерти, – сказал Минт. – И это не то же самое, что видеть ржавый заговор-клинок. Лесёна, это много хуже.

Он мучается здесь, поняла я. Это осознание кольнуло почище холода Нзира. Мне показалось, что даже каменные стены взглянули на меня с укором. Как теперь сказать ему про Совет и мой шаткий договор с Дареном?

– После всего, что ты сделал… – прошептала я, кланяясь. Минт слегка отпрянул, вжавшись в стену, и на его лице застыло непонимание. Он явно предпочел бы моим поклонам иное.

– Ты спас меня, оберегал и учил… Меньшее, о чем я могу мечтать, так это отплатить тебе тем же добром. Ты уже сделал для меня многое, и я сумею выстоять.

– К чему ты это болтаешь?

– Возвращайся к своему народу.

Минт закашлялся.

– Ты думаешь, я хочу уйти один? – сказал он с кривой усмешкой. – Брось, Лесёна. Наши доли переплелись, и теперь мне все больше кажется, что это меняет мое нутро. Я не могу оставить тебя. Здесь слишком опасно.

– Здесь, помимо нас, живут сотни колдунов.

– Но ты человек! – сказал он в запале. – Это место не для таких, как мы. Мы должны оставить колдовские дела колдунам. Ты должна смириться с человеческой долей.

Алафира знала, что Минт предложит мне сбежать, вдруг подумала я. Снова проверяет меня? Она ждет, что я сбегу, и она окажется права. Я предам Дарена и навеки закрою себе дорогу сюда…

– Не могу, Минт. Ради Феда. Ради тех жертв, что мы уже принесли.

– Со мной ты в безопасности, – резко сказал Минт. – Вернемся в Сиирелл! Я как-нибудь договорюсь с общиной…

– Дай мне еще немного времени! – выпалила я. – Прошу.

Минт вздохнул.

– Что ж, я с тобой. Как всегда.

– Минт, ты лучший друг!

– И единственный, – проворчал он, распахивая вход.

* * *

Башня Крыльев встретила нас ветром с ледяными осколками. Мы с Минтом вбежали в один из проемов, наугад пробираясь к каждому мало-мальски целому участку. Под ногами валялись кучи битой кладки, покореженные металлические чаши, а порой и вмерзшие в пол обломки деревянной утвари.

Как хорошо, что рядом есть живая душа, которая подхватит твой голос.

Нзир будто возводили великаны или богатыри: внутри круглых стен высились остовы величественных каменных хором, разбитые камни со странными письменами на неведомых языках, высохшие деревья, щербатые идолы богов. Я думала, что знаю, кому поклонялись наши предки-колдуны, но некоторые божества выглядели совсем незнакомыми, обликом и чертами больше схожие со зверьем. Минт как-то пошутил, что, должно быть, давным-давно чародеи подражали им. Все возможно: Инирика как-то рассказывала на своих уроках, что прежде чародеи понимали звериный язык.