Сердце-пламень

И началось. Жрецы опускались до зверских расправ над обвиняемыми. Вершили самосуд, нагоняя ужас на простых людей. И – Альдан знал это от проезжавших мимо торговцев – святоборийцы сами уже прятали у себя начинающих колдунов, самые смелые из которых уходили на поиски Нзира, понимая, что на земле им грозит либо темница в Цитадели, либо смерть.

Альдан, сидя в Линдозере, видел это слабое место в мерах жрецов и понимал, что Дарену это тоже очевидно.

Теперь Альдан не недооценивал противника. Дарен был хитер и в противостоянии не спешил, умел выжидать, а потом принимал быстрые, хладнокровные решения. Дарен точно знал, чем пожертвовать ради победы. Альдан, наблюдавший за ним в Линдозере, уже имел представление о его уловках: расположить к себе простой люд, чтобы потом, умело лавируя между общими интересами, добиться своего.

Альдан хотел знать о каждом шаге Дарена в Светлолесье и, благодаря близости к Мечиславу, получал из Цитадели частые донесения о ходах колдовского царя.

Как он и предполагал, Дарен разослал гонцов в Святоборию, Ардонию, Сиирелл и остальные царства, тем самым показав мирным жителям, что против них Нзир никакой войны не развязывал. Первое время люди в страхе стекались в большие города, но прошло несколько месяцев, а чародеи были замечены разве что в торговле каменьями и оберегами да в помощи оставшимся в весях мирным жителям с дикой чудью, что ползла из Мглистого леса. «Уж не сам ли он ее натравил?» – с негодованием думал Альдан.

Но Дарен даже приструнил екадийских всадников! А этого за несколько веков не удалось сделать ни одному из правителей царств. Святобория и Ардония все эти годы были заняты междоусобицей и погоней за чародеями, пока их подданных год за годом уводили в рабство.

Ардония, царство, в котором Дарен родился царевичем, сильнее всех пострадала от распрей – и то только потому, что там наместником после войны Трех Царств был Ворон и это царство превратилось в одну большую Цитадель. После пробуждения Чудовой Рати и исчезновения Ворона знать Ардонии, несколько лет изнемогающая от вынужденного жречества и налогов, быстренько взяла правление в свои руки. Они признали Дарена наследником престола и изгнали жрецов из Ардонии. Те подались в Злат, под крыло святоборийской Цитадели.

Но Дарен не спешил возвращаться в родное царство. Он вел переписки со знатью, убеждавшей его вернуться на трон предков, и даже ввел в двор Нзира нескольких представителей знатных родов Ардонии, и всем очень скоро стало понятно, что править на земле он не собирается.

Между Ардонией и Нзиром начался обмен и робкая торговля: с одной стороны шли ткани, еда, утварь, травы, а с другой – зачарованная защитными рунами одежда, светящиеся в ночи камни и обереги от чуди.

Сиирелл, верный своим правилам, не желал принимать чью-то сторону. Им нравилось торговать по-тихому со Святоборией рабами из Аскании, большинство подрядов у них также было оттуда, и, даже если жрецы пытались навязать им свою веру, наемники каждый раз ухитрялись ускользнуть от подданства. Сиирелл никогда не участвовали в войнах Светлолесья и всячески избегали столкновений, связанных со жрецами и колдунами. Но как долго они смогут оставаться в стороне?

Итак, жрецы собирались в Злате. Мир трясло от столкновений на всех ярусах: знать сцепилась со знатью, жрецы с колдунами, чудь с народом… предания с преданиями, новые боги со старыми. Прошло целых пятнадцать лет с последней войны…

И вот теперь наступали привычные времена для Светлолесья.

Времена войны.

Только теперь многие понимали, что, когда закончится передел, настанут либо самые лучшие времена, либо такие темные, каких еще никто в Срединном мире не видывал.

Люди, чудь, колдуны – все бежали вперед в поисках лучшей доли.

Альдан же, после того как Мечислав не пустил его в Злат, пытался теперь уберечь свою многострадальную землю от потрясений.

Единственное преимущество, что сейчас было у него в рукаве – время на подготовку.

Карта медленно скручивалась в свиток. Альдан тяжело прикрыл веки – нельзя верить даже своим глазам.

Колдовской город появлялся то тут, то там, и предугадать ничего было нельзя. Снова.

В дверь скромно постучали, но человек, открывший ее и затем вставший напротив Альдана, заметно волновался:

– Началось.

– Я знал, – с мрачным торжеством отозвался Альдан и бросился из гридницы, на ходу набрасывая протянутую кольчугу.

Стены выгоревшего крома отражали грохот его шагов, неупокоенные души скользили мимо, и в тусклом, едва пробивающемся лунном свете их черты дрожали, отбрасывая на пол робкие тени.

Слуги боялись после захода солнца ходить здесь, хотя пустота вокруг казалась зыбкой, ненастоящей, изменчивой и уж точно не зловещей. Раньше было хуже. Холодный, предзимний ветер гулял по плохо протопленным хоромам, и Альдан встречал его с усмешкой. Раньше было во сто крат хуже!

Альдан выбежал во двор, вскарабкался на вершину сторожевой башни. Его человек уже был там: в его дерганных движениях угадывался затаенный страх.

– Господин, – Игмар указал на лес вдали, – их заметили там!

Альдан прищурился.