Сердце-пламень

Я нырнула и поплыла сквозь толщу воды глубже, перебирая по дну руками. Вода порой пугала меня, но теперь я находила в ней утешение. Находила свою память, прикасаясь к вплетенной в волосы жемчужной нити. И сейчас от воспоминаний о Дарене некуда было деться – теперь эта нить соединяла меня с детством, с той стороной моего бытия, что существовала до жизни среди чародеев. Я принадлежала к знатному ардонийскому роду, и именно мои родители спасли от жрецов молодого царевича. Мы все укрылись за морем, в Аскании, но когда пришли червенцы, прежняя жизнь кончилась. Жемчуг хранит то, что осталось от моего детства. То, что нашел Дарен посреди руин моего разума, ведь после тех событий я почему-то потеряла память.

Дарен и Ворон были там. Они знали что-то, но молчали. Один сказал, что я сама должна вспомнить, а у другого я никогда не спрошу. И день за днем я перебирала жемчуг в надежде заполучить все воспоминания, хотя и знала, что там одна только горечь.

Я вынырнула на поверхность, хватая ртом холодный воздух. Вода, а особенно такая, как в Бел-Горюч-Озере, помогала унести печали. Она соединяла границы миров и была проводником неведомого.

Вода… огонь… вода…

«Забери, озеро, мою неверную память, погаси, вода, былые чувства».

«Ведь та Лесёна тоже сгорела».

– Неужели это и есть ты? – спросил смеющийся женский голос.

Я обернулась. На камнях сидела женщина. Пар и длинные темные кудри частично скрывали ее наготу, но я не могла не заметить темный цвет ее кожи. Асканийка.

– Мы знакомы?

– Нет, но виделись. – Асканийка плавно соскользнула в воду и, не переставая улыбаться, подплыла ко мне. – Я Эсхе, наставница с Пути Превращения и, по скромному мнению девиц-колдуний, лучшая устроительница вечер в Нзире.

У Эсхе были полные ярко-алые губы и спокойные, карие с красными крапинками глаза. Ей явно не требовались чужие рассказы о ее красоте: судя по гордому и спокойному взгляду, она совершенно точно знала о ней сама. Кожа Эсхе завораживающе мерцала, и от воды на ней четче проявились узоры – звезды, водопадом стекающие вниз, к поджарому животу. Эсхе выждала несколько мгновений, будто давая мне возможность изучить себя.

– Чего ты хочешь? – спросила я вслух.

Асканийка медленно прикрыла веки, а потом резко взмахнула ресницами, не переставая улыбаться.

– Приходи вечером. Может быть, расскажу.

– Я занята.

– Если хочешь, я помогу тебе найти нарядную одежду. У меня много друзей среди ремесленников-чародеев.

– Мне нравится моя одежда.

Я уже привыкла к постоянным насмешкам от соседок по поводу своей поношенной рубахи и линялых штанов, из которых я теперь почти не вылезала. Но мне нравилось, что в этой одежде удобно ползать по заброшенным коридорам и уворачиваться от ударов Минта. Теперь такова была моя новая жизнь. Жизнь вдали от плясок с пестрыми нарядами.

– Мне пора.

На берегу я начала быстро обтираться холстиной, но не тут-то было.

– Ты вся в синяках, – рассмеялась Эсхе. – Поспорю, что твои бедра покрыты ими вовсе не от жарких ночей.

– Веселитесь без меня, ясно?

Асканийка медленно вышла из озера. Вода стекала с тела, покрытого рисунками, и испарялась с кожи, отмеченной созвездиями и изящными завитками… Нет, белыми и черными змеями.

Так она из культа Змей!

– Лесёна, я зазываю тебя не только ради нарядов и жарких ночей. – Эсхе протянула руку и помогла оправить рубаху. – Нам надо поговорить. Я знаю, что ты больше не колдунья.

Сердце упало вниз. Картинка начала собираться…

– Это Дарен рассказал тебе обо мне?

В ее взгляде промелькнуло что-то оценивающее.

– Приходи.

Дарен. Он ей сказал? Зачем? Кто она ему?

Я вырвала из ее рук свою рубаху, молча заткнула ее в штаны и, не прощаясь, поспешила уйти.

Культ Змей помог Дарену в Аскании и, похоже, не остался в стороне и теперь. Что за игру ты опять затеял, Полуденный царь?

Или я зачем-то понадобилась культистам?

* * *

Поздним утром, похлебав на кухне остатки горячей похлебки, мы с Минтом отправились на тренировку в руины. После вчерашнего друг был молчалив, и я не лезла к нему, зная, что хорошая драка взбодрит его лучше душеспасительных разговоров.

И только когда мои колени затряслись от усталости, а рука уже не могла поднять тренировочный меч, Минт кивнул на раскидистое дерево, под которым мы обычно отдыхали между подходами.

Я рассказала ему обо всем, кроме Ворона. С одной стороны, не хотела тревожить его напоминанием, а с другой – опасалась гнева за свою несдержанность. Минт учил меня не поддаваться на словесные атаки в том числе, а вчера я не сдержалась. Вдобавок узнай он о видении, в котором кто-то приказал чуди убить нас с Терном, наверняка снова бы поднял вопрос об укрытии в Сиирелл.

– Что ж, – Минт устало потер переносицу, – Инирика зазывает тебя в Совет для своих мутных делишек, и культистка из Аскании позвала тебя к себе… для чего?

– Для того же самого, возможно.

Минт прикрыл глаза и улыбнулся.

– Рассказ про Эсхе на озере здорово поднял мне настроение. Можно подробнее все описать?

Я пихнула его в плечо, но он, не глядя, уклонился.