Сердце Пламени

— Парам Терсалимец, — смуглый воин, из-под шлема которого выбивались заплетенные в косички черные волосы, выпятил широкую грудь. — Неистов в схватке, прославился еще при Хорстене, где убил пятерых таристеров…

— Как же, помню, — правитель Безариона помрачнел, едва речь зашла о том дне, когда он потерпел самое чувствительное поражение. Тогда объединенные силы северных графств, герцогств и королевств вынудили консула остановить войско и прекратить войну. — Он удостоился моей личной благодарности…

— Андвайн Гедари, — Тратис перешел к мягко улыбающемуся Чернокрылому. — Лучший боец гвардии. Умеет все. Иногда мне кажется, что в бою у него вырастают четыре дополнительных руки.

— Они ему скоро пригодятся, — кивнул Харугот.

Пятый и шестой воины оказались близнецами, невысокими, широкоскулыми и русоволосыми. Тратис сообщил, что родились они далеко на востоке, у тердумейских озер, много лет провели в отряде убийц тамошнего короля. Угодив в опалу, бежали в Безарион, где и попали в гвардию.

— Зовут их Мкарчик и Левон, — сказал командир Чернокрылых напоследок, — и верность их, как и всех остальных, не подлежит сомнению.

— Прекрасно, — консул указал на стоящего сбоку от тронного помоста ученика. — Это Нивуч, он один из самых умелых и жестоких магов Безариона. С сего момента вы, парни, переходите под его полную власть. И любой, кто проявит неповиновение, погибнет самой мучительной смертью. Это я вам обещаю, клянусь Великой Бездной.

Сераф Мокрый вновь ухмыльнулся, Парам Терсалимец оттопырил нижнюю губу, прочие воины остались неподвижны и бесстрастны, как статуи.

— А сейчас, — Харугот поднялся, — я покажу, что вам предстоит сделать… Следуйте за мной.

Он сошел с помоста и зашагал к пролому в стене, где испускал рдяные зарницы Камень Памяти. Подойдя к нему вплотную, консул поднял руки и начал рисовать в воздухе сложные переплетающиеся знаки. Лицо правителя Безариона, освещенное багровым огнем, превратилось в застывшую маску. На лбу выступили капли пота, блестящие, точно жемчужины. Свечение Камня резко усилилось. Заскользили по округлым богам символы, точно сотканные из алого огня. В выемке, похожей на отпечаток человеческого лица, сгустилась тьма.

Консул прошипел что-то неразборчивое, выбросил правую руку. От верхушки Камня Памяти к широкой, мозолистой ладони поднялся луч белого света. Потолстел, скачком превратился в сверкающую поверхность. В ней возникло изображение молодого воина с мечом в руках.

Мужчина выглядел обычно — высокий, плечистый, с густыми русыми волосами и родинкой на щеке. А вот клинок в его руках казался выточенным из сияющего голубого льда.

— Этого человека зовут Олен Рендалл, — приглушенно, словно через боль, сказал Харугот, — два дня назад он был здесь, в Золотом замке. А сейчас, скорее всего, покинул Безарион. Ваша задача — взять его след, найти и убить. При этом учтите, что он хорошо сражается, а оружие у него необычное…

— Позвольте вопрос, мессен? — подал голос Нивуч. — Это кость йотуна?

— Совершенно верно. И я не советую вам скрещивать с ней клинки из лучшей андалийской или даже гномьей стали. Кроме того, Олен путешествует не один. С ним девушка-лучница и маг-недоучка. Их тоже убейте, а меч принесите мне. И не вздумайте браться за него иначе, чем через ножны!

Чернокрылые слушали консула. Сераф продолжал ухмыляться, Андвайн Гедари хмурился, а близнецы Мкарчик и Левон выглядели довольными, словно псы, загнавшие кота на дерево.

— Надеюсь, все его запомнили? — Харугот отдернул руку, полоса света втянулась в Камень. — Да, чуть не забыл. С ними еще самый настоящий оцилан.

— Оцилан, мессен? — спросил Нивуч удивленно. — Но ведь это сказки…

— Я тоже так думал — до недавнего времени, — консул повернулся. — Как и про клинки из кости йотуна. Надеюсь, вы понимаете, что прикончить Олена и его дружков будет не просто. Поэтому я и выбрал вас — лучших.

— Мы справимся, мессен.

— Я верю, — угол рта Харугота дернулся. — Отправляйтесь немедленно. Тратис, выдай им денег, лошадей и гражданскую одежду.

— Да, мессен.

Вслед за командиром Чернокрылых шестеро воинов и Нивуч покинули тронный зал.

Глава 2. Слишком много гномов

Несмотря на неистовую жару, ехали целый день без остановок. Никто больше не нападал, кроме слепней и комаров, но Саттия казалась встревоженной, Олен вздрагивал при каждом шорохе, а Бенеш все время бормотал что-то себе под нос. Мерно стучали копыта, Рыжий бежал впереди, задрав хвост, точно боевое знамя, и уши его нервно пошевеливались.

Дейн тек меж совершенно необитаемых берегов. Тут не было ни деревень, ни хуторов или рыбачьих шалашей. Изредка по реке проплывали длинные, низкие корабли, плескала охотящаяся на мошкару рыба, истошно орали кружащиеся над водой чайки. Приходилось пробираться через шуршащие заросли камыша, скакать по золотому песку пляжей и пересекать растущие на косогорах сосновые боры, где пахло горячей смолой.