Сердце под прицелом

Николай повернулся к ней так медленно, что она начала думать, что по неосторожности сказала что-то не то. Он неподвижно стоял у окна, запустив большой палец руки за пояс джинсов, вперив в Эмму тяжелый, пытливый взгляд. На его прекрасном лице застыло странное выражение.

– А это было бы проблемой?

Да, это была бы настоящая проблема, но, к своему собственному удивлению, Эмма обнаружила, что это не имело бы для нее значения, если бы они могли остаться вдвоем с Николаем и предаться безудержной страсти, как прошлой ночью. Ночью, пробудившей в ней страстную женщину, о существовании которой Эмма не подозревала. И ей хотелось вновь стать этой страстной женщиной, пока холодный рассвет не вернет ее к реальности.

– Нет, – нежно прошептала она. – Давай забудем обо всем, пока не наступит день.

Ее слова только лишь усилили напряжение, царившее в воздухе. Николай сделал шаг по направлению к ней, и в слабом свете, пробивавшемся сквозь жалюзи с улицы, было видно, как напряжены его мускулы, но затем напряжение сменила грациозность хищника, увидевшего добычу.

– Все, что я сейчас хочу, – это тебя.

Эмма откинула смятую простыню, жестом приглашая его присоединиться к ней. Когда он снял джинсы и лег рядом, она уже знала наверняка, чего он хочет. Жар растекался по ее телу, вновь распаляя непреодолимое желание близости. Даже в своих самых смелых мечтах она не могла представить, что ее ждет, когда ее самолет приземлится в Москве, и как после этого необратимо изменится ее жизнь.

– Я хочу принадлежать тебе, пока не наступит утро, – сказала Эмма, чувствуя разгоряченное тело Николая, необузданную силу его рук, обвивающих ее тело.

Атмосфера в комнате так накалилась, будто вокруг них пылал огонь.

– До самого утра, – пробормотал он и поцеловал ее в губы, затем в шею. – Ты будешь моей, Эмма.

Николай почувствовал, как контроль снова ускользает от него, когда он, позабыв о реальности, поцеловал Эмму. Как она могла заставить его чувствовать себя таким потерянным, если он не прикасался к ней, не целовал ее? Она словно была его второй половиной. Ее руки блуждали по его телу, она прижималась к нему, и все, о чем он мог думать, было то, что она его, полностью его.

Огонь желания вырвался наружу, когда ее губы ответили на его поцелуй, требуя так много и давая еще больше. Это было настолько сексуально, что в тот момент больше ничего не имело значения. Все, чего он хотел, – быть глубоко внутри ее.

– Николай! – Эмма выдохнула его имя и изогнулась, когда он снова привлек ее к себе. Мощное желание почти полностью поглотило его. – Не забудь про…

* * *

Слова проклятия слетели с его губ, когда он отстранился от нее, ощутив, что освобождение угрожало настигнуть его слишком быстро. Как могла женщина лишить его самообладания? Почувствовав себя подростком, не способным справиться с контрацепцией, он уже собирался выйти из нее, когда она подняла на него глаза:

– На этот раз мы не будем останавливаться.

Его возражения были приглушены прикосновением ее губ. Ее тело приветствовало его, впуская в себя.

Взрыв горячих эмоций покатился по его венам, словно лава, заставив его содрогнуться. Он видел, как та же волна удовольствия разлилась по телу Эммы. Водоворот страсти увлек их, а потом выпустил, обессиленных, из своих объятий.

Когда несколько часов спустя Николай проснулся, первым делом он почувствовал тепло, исходившее от тела Эммы. Он не хотел двигаться, мечтая, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Прежде Николай всегда оставлял эмоции за пределами спальни, но не в этот раз. Раньше для него существовало только физическое влечение, он всего лишь отвечал на него. Когда Эмма зашла в его номер, он не сомневался, что с ней все будет также, но в момент, когда он лишил ее невинности, став ее первым мужчиной, что-то в нем изменилось.

Ее голова покоилась у него на груди, и он нежно поцеловал ее в лоб. Эмма тотчас же открыла глаза и посмотрела на него с застенчивой улыбкой:

– Давай ты сам расскажешь мне про свою семью вместо того, чтобы везти меня к твоей бабушке. Тогда мы сможем весь день провести здесь.

Засмеявшись, Николай провел рукой по ее волосам:

– Если я наболтаю тебе лишнего, мне придется заточить тебя здесь навсегда.

– Обещания, обещания… – Эмма тоже засмеялась.

Этот нежный, сексуальный звук лишал Николая способности мыслить здраво.

– У тебя есть основная информация, – пробормотал он, и Эмма поцеловала его грудь. – Я вырос в России, а когда мой отец умер, мы с матерью переехали в Нью-Йорк.

– Наверное, тебе пришлось нелегко.

Ее тонкие пальцы гладили его торс, одним нежным прикосновением снимая боль от воспоминаний о прошлом.

– Моей маме помогал один коллега отца по бизнесу, и несколько лет спустя она вышла за него замуж.

Выражение удивления на ее лице охладило разгорающийся пыл его страсти.

– Ты был против того, что она вышла замуж второй раз? В том смысле, что она нашла замену твоему отцу?

Этот вопрос убил неистовое возбуждение, пронизывавшее его тело.

– Я не скорбел по отцу. – Боль детских воспоминаний охватила его, и слова прозвучали словно рычание.