Сердце помнит. Плевелы зла. Ключи от неба. Горький хлеб истины. Рассказы, статьи

К и р е е в а. Извините, Иван Алексеевич. Считайте, что я вам тут не советчица…

С т у п а к о в. А жаль… Я хотел бы…

К и р е е в а. Разрешите идти на обход?

С т у п а к о в. Что ж, идите, пора.

Киреева уходит.

(Сидит молча, затем раздраженно.) Любовь. Чувства. Зять… Черт знает что! (Барабанит пальцами по столу.) Зять хочет взять. Тесть любит честь… Тьфу!

Появляется В е р а, испытующе смотрит на отца. Тот поднимает голову.

В е р а (с робостью подходит к столу). Пап, я что-то хотела тебе сказать…

С т у п а к о в (строго). Я уже в курсе… Последним узнал. Но все-таки узнал. Прослышал, так сказать… (Встает, выходит из-за стола.) Что ж ты молчала? Я понимаю: молчание — золото. Но слово все-таки тоже благородный металл — серебро. Особенно в подобном случае.

В е р а. Пап, отнесись к этому серьезно.

С т у п а к о в (с притворством). А как же иначе?.. Когда речь идет о важных делах, я — воплощение серьезности.

В е р а. Пап… Мы с Володей… любим друг друга и решили…

С т у п а к о в. Ах, уже «мы», уже «решили»!.. Так зачем же тебе мое отношение? Когда умерла в блокаду твоя мама, я чудом разыскал тебя! Ты это знаешь. И знаешь, что, кроме тебя, у меня никого нет на всем белом свете! Я и на фронт взял тебя, чтоб ты не погибла в тылу от голода или чтоб с тобой не приключилось еще что-нибудь ужасное.

В е р а. Пап, ну я же вполне самостоятельная.

С т у п а к о в (в том же тоне). И если хочешь знать — ради тебя я проявляю излишнюю осмотрительность, стараюсь держать госпиталь подальше от передовой… А ты… ты недавно увидела человека… и уже готова на все… готова забыть об отце…

В е р а. Я не собираюсь о тебе забывать… А Володя лечился у нас полтора месяца…

С т у п а к о в. Полтора месяца? Как много?!

В е р а. В условиях фронта вполне достаточно.

С т у п а к о в. Для чего достаточно?

В е р а. Чтобы полюбить и узнать человека.

С т у п а к о в. Может, вначале узнать, а потом полюбить?

В е р а. Да, я так и хотела сказать.

С т у п а к о в. А может, еще надо удостовериться, что это и есть любовь?

В е р а. Он очень хороший, ты сам увидишь.

С т у п а к о в. Хороший?..

В е р а. И храбрый! И очень умный!

С т у п а к о в. Очень умный?.. Если он умный, так пусть оставит тебя в покое! Ему в полк! Тебе — за работу!

Появляется В о л о д я, издали прислушивается к разговору.

И не забывай. Тебе только девятнадцать! Впереди ждет тебя еще не одна увлеченность!.. И каждая будет казаться любовью.

В е р а. Пап, как ты можешь?!

С т у п а к о в. Запомни: парней много, а отец у тебя один! (В сердцах.) А если завтра его убьют?! Ты об этом подумала?

В е р а (испуганно). Не смей так говорить… Мы с ним уже… решили… пожениться!

С т у п а к о в (поражен). Что? Уже и свадьба? Ах, вот оно как! (Суматошно расстегивает ремень.) Я доведу тебя до ума!

В е р а. Пап, ты не прав! Ты сто раз не прав.

С т у п а к о в (снимает с ремня кобуру с пистолетом и сует ее в карман). Чем более не правы люди, имеющие власть, тем менее следует им говорить о том, что они не правы… И пока ты моя дочь…

В е р а. Папочка, ты не посмеешь!.. Я не маленькая!

С т у п а к о в. Ты моя дочь!.. И коль ты не понимаешь слов… я обязан исполнить свой родительский долг… (Замахивается на Веру ремнем.)

Володя подбегает к Ступакову и ловким движением отнимает и отшвыривает ремень.

С а в и н о в. Я не позволю!.. Не имеете права!

С т у п а к о в (в ярости). Что?! Нападение лейтенанта на подполковника?! Арестовать!.. Дежурный по госпиталю, ко мне!..

В е р а. Папа!.. Папочка!.. Родненький!.. Успокойся…

С т у п а к о в. В военный трибунал!.. Дежурный!

Вбегает лейтенант медслужбы С в е т л а н а Ц а ц а.

Ц а ц а. Товарищ подполковник! Дежурная по госпиталю лейтенант Цаца по вашему вызову!..

С т у п а к о в (указывает на Савинова). Арестовать! Составить протокол дознания за нападение на старшего офицера!

Ц а ц а (к Савинову). Лейтенант Савинов, вы арестованы!

С т у п а к о в. Можете считать, что он уже разжалован из лейтенантов! И принесите мне его документы!

В е р а. Папа, разве мы на тебя нападали?! (Плачет.)

Ц а ц а (с притворной серьезностью). Товарищ подполковник, я обязана записать в протокол дознания побудительные причины нападения… И указать фамилии свидетелей. (К Вере.) Вы будете свидетельствовать?

В е р а. Ничего я не буду! Володя защищал меня.

С т у п а к о в (остывая, поднимает ремень и подпоясывается). Теперь я вижу, какой он «умный» и «храбрый».

Ц а ц а. Ничего, трибунал разберется! (К Ступакову, с лукавством.) Так какие будут указания, товарищ подполковник?

С т у п а к о в. А ну вас всех к дьяволу! (К Вере.) Сейчас же на дежурство!.. Сами заварили кашу, сами расхлебывайте! (Уходит.)

Ц а ц а (к Вере и Савинову). Ну, что же вы?! Расхлебывайте!.. Зачем теряете время? (К Савинову.) Документы успел получить?

С а в и н о в утвердительно кивает и притрагивается рукой к карману гимнастерки; вопросительно смотрит на Веру, затем на Цацу.

Ц а ц а (оглядываясь). Там сейчас санитарный автобус отправляется в сторону передовой. Я скажу, чтоб обождал! (Убегает.)