Сердце просит счастья

– Да, собственно, ни при чем. Я ее встретил сегодня днем на пляже, она спросила, как Петька, я сказал, он с мамой живет, а она вдруг так ужасно расстроилась и говорит: как у мамы? Он же ее боится.

– А с ней, значит, Петенька поделился своими страхами, – протянула Лариса Максимовна задумчиво.

– Вот именно! – снова завелся Барташов.

– Андрей, – остудила его мама. – Ты хоть понимаешь, как много эта девушка для нас сделала?

– Да понимаю я, – произнес он с досадой и от неудобных чувств прошелся пятерней по волосам.

– Надо ее как-то отблагодарить по-человечески. И Петька так рвется к ней, так все про эту Миру вспоминает. Может, пригласим ее к нам, устроим какой-нибудь праздник?

– Она сейчас с театром на гастролях и все лето будет в них находиться. К тому же, – замялся он слегка. – Я, понимаешь, не поверил ей и наговорил всякого, – потер он растерянно бровь пальцем.

– Да ты что? – всплеснула руками мама. – А она?

– А она послала меня подальше, – усмехнулся Барташов.

– И правильно сделала, – твердо заявила Лариса Максимовна.

Измученная переживаниями за Петьку, Мира завалилась пораньше в кровать. Не подавала голоса и не открывала на настойчивый стук коллег в дверь ее номера и призывы присоединиться к ним на вечерней прогулке. И Коле даже дверь не открыла, когда он пришел справиться о ее самочувствии.

На хрен! Все с баржи!

Она никого не хотела видеть и слышать – только спать. Уснуть, а утром все как-нибудь образуется.

Было около одиннадцати вечера, когда у нее зазвонил смартфон. Она посмотрела – вызывал «Барташов А.А.», чей номер она почему-то так и не удалила из своих контактов, еще тогда, два с лишним месяца назад, когда его друзья забрали спящего Петьку.

Телефон она отложила и отвечать не стала.

А о чем с ним говорить? Что он ей скажет? Наедет, обругает? Да и какая разница. Телефон замолчал. А через полминуты пропиликал сигнал, сообщая, что пришло СМС. Она снова взяла, посмотрела.

Сообщение прислал абонент «Барташов А.А.»:

«Петя вернулся домой. Он со мной и бабушкой. Спасибо. Простите за грубость».

– Прощаю, – недовольно проворчала она вслух.

Выключила совсем телефон, легла и сразу же заснула.

На следующее утро гастрольная жизнь-дорога Миры и ее театра потекла дальше. Про Петю она вспоминала часто, каждый день, вспомнит что-то мимолетно, с теплотой и радостью, что у мальчика все в порядке.

И все ворчала, уговаривала себя, что надо бы вообще перестать думать про мальчика, мало ли каких странностей не случается в жизни – ну, произвел этот ребенок на нее сильное впечатление, вызвал-пробудил небывалые чувства – всякое бывает. Что ей до него? Ничего ведь. А отец его – жесткий, малоприятный тип, привыкший командовать и подчинять.

В августе у Миры состоялся отпуск. Она поехала ненадолго к родным в Екатеринбург, а оттуда вместе с младшей сестрой улетела на самый крутой и дорогой курорт в Турции, к морю, откровенно сбегая от всех своих проблем, от коллег, которые так надоели ей в гастрольном туре, что не видела бы их всю оставшуюся жизнь. Особенно если учесть, что она не пьет, а коллектив с большим усердием и удовольствием принимал разной степени крепости алкогольные напитки, отрываясь в этом курортном гастрольном туре, и каждый раз активно старался привлечь и ее в свои пьяные посиделки, и главное – свести с Колей.

Да уж, еще и Коля с его любовью и навязчивой заботой! Это вообще отдельная тема! За эти несколько месяцев, проведенных вместе, она перестала его жалеть напрочь, а себя обвинять в черствости.

Все! На фиг! Она права, а он дурак бесхарактерный! Точка.

Пусть хоть устрадается весь до чего угодно! Хоть до смерти!

Новый театральный сезон начался для Миры с небольшого скандала. Вернее, даже не со скандала, а некоего противостояния трех директоров кукольных театров, в которое она их непроизвольно втянула.

Оба руководителя театров, с которыми Мира вела переговоры о переходе, еще до начала сезона дали свое согласие и принялись довольно активно и настойчиво ее «окучивать» на предмет перехода к ним, обещая очень многое, и повышение зарплаты в том числе.

Прекрасное явление культурной жизни, называемое театром, в большинстве своем является террариумом единомышленников, достаточно жестко конкурирующих между собой, завидующих, сплетничающих, подставляющих коллег, откровенно оговаривающих друг друга, радующихся провалам соратников и так далее, так далее.

Не везде. Нет. И не всегда. Есть совершенно уникальные труппы спаянных, как одна семья, артистов и режиссеров, делающих театр и на самом деле чем-то возвышенным и несущим духовную составляющую, собственно для чего он и был придуман как явление.

И таких театров и трупп немало, но в большинстве…

Вот в их театре сложился некий симбиоз: в какой-то части как семья, а по большей части все же виварий. В котором неизвестный, сильно разговорчивый змий донес Наумову, директору театра, что актриса Андреева тайно собирается бежать и уже ведет переговоры.

Виктор Палыч осерчал, вызвал к себе актрису Андрееву, погрохотал над ней разносом и поинтересовался с надрывом:

– Почему?