Сердце пустыни (СИ)

Мари отошла в сторону. Растения — дело Генри, она все равно понятия не имеет, как ему помочь. Ее сейчас гораздо больше волновало, где искать сердце воина. Все, что удалось узнать — это артефакт. Кольцо это, амулет, браслет, кусок метала, корона, в конце концов — никакой информации.

Спустя непонятно сколько времени — солнце еще не успело полностью уйти за горизонт, и то радовало, — ноги у Мари затекли от стояния на одном месте, а смотреть на то, как Генри крутиться вокруг куста, пытаясь просунуть в ветки руку, порядком поднадоело. Мари рассматривала цветные линии заката, которые уже начали темнеть и пропадать. Генри зашипел. К моменту, когда Мари перевела взгляд на напарника, тот уже держал в руках пагон трилистника пылающего. Он кинул его на землю, но на ладони уже красовался свежий ожог.

— Ты в порядке? — глупо спросила Мари.

— Да, — Генри присмотрелся к ожогу, и, достав чистую ткань из своей сумки, начал обматывать ее вокруг ладони. — Пустяки. Обычно все гораздо хуже, этот быстро зарастет.

С земли Генри поднимал росток уже через ткань.

— А почему нельзя было срезать крайний?

— Так принято. — Генри пожал плечами, упаковывая цветок. — Нужно выбирать одну из центральных веток, и срывать голой кожей, своего рода ритуал.

Генри был воодушевлен своими находками, тогда как Мари совершенно сбита с толку. Искать информацию про сердце воина, а найти про электрические клетки, и спасти десяток рабов — пожалуйста! А как найти один несчастный артефакт — так нет, тяжело.

Пока Генри возился с трилистником, успело окончательно потемнеть.

Выйдя на берег, Мари хлюпнулась на песок. Светало. Напарники пробродили по зарослям все это время, сначала ища артефакт и второе растение. Потом искали хотя бы берег.

Небо снова заливалось красками. Мари подумала, что давненько не спала нормально, с комфортом и долго. Не критично, конечно, но после таких злоключений хотелось бы.

Мысли о сне мигом вылетели, когда она увидела приближающуюся Эмму. Где-то за ней волочился Ральф, но Мари больше интересовал металлический амулет, болтающийся у Эммы на шее. Она нехотя подтянулась, и пошла догонять Генри. Добравшись до Эммы, первым делом стянула с нее амулет.

— Это у тебя откуда?

Дожидаясь ответа, Мари пыталась как можно лучше его рассмотреть.

— А, я в песке отрыла, пока мы вас ждали.

Мари покосилась на песок. И как она не додумалась? Если амулет был потерян на острове, то очевидно, что стоило хотя бы попробовать поискать его на берегу.

— Кому очевидно? — с искренним удивлением спросил Ральф. — Тут же песка, рой — не перероешься.

Мари поняла, что думала вслух. Она помахала головой, что бы Ральф отстал, и принялась отдирать налипшую грязь с амулета. По центру находился череп, вокруг проглядывались очертания вьющейся лозы.

— Точно он! Всё! Всё! — Мари повернулась к Генри. — Всё! Можем наконец-то уходить отсюда, всё есть.

— На всякий случай напомню, что нам, вообще-то, корабля дождаться нужно. Ну, вдруг ты забыла. И мне еще один водяной цветок нужно собрать, я его недалеко отсюда видел.

— А почему сразу не собрал? — спросил Ральф.

— Завянет же, да и водяные тяжелее сушить, не хотелось с ним тогда возиться, — на удивление, в очередной раз, Генри снизошел до ответа.

Мари проигнорировала заявление о том, что смываться отсюда им рано, и бросилась обнимать Эмму и Генри, пропустив Ральфа.

— Всё, — она счастливо вздохнула. — В библиотеку, за моим чудищем, и больше сюда ни ногой.

Покосилась на Генри, который начал набирать воздух в легкие, чтобы что-то сказать:

— Да-да-да, я помню, цвет какой-то.

— Маков, — помогла Эмма.

Мари и Генри оба удивились тому, что она запомнила название, но не придали этому значение — мало ли, может в память врезалось.

Лагерь на берегу был поставлен, костер догорал — лагерь, в общем-то, костром и ограничивался, — а еда переваривалась в желудке. Ветки решили не стелить. Спать на нагретом за день песке оказалось вполне комфортно. Мари лежала так, что по сторонам от нее разместились Эмма и Генри, и она, еще не заснув, но уже не вполне в сознании, посматривала на догорающие угольки.

Все в мире казалось настолько простым, впереди ждали конкретные цели и ясность. Мари сама раньше не понимала, как сильно скучала по этому умиротворению. Она почти погрузилась в сон, когда почувствовала, что кто-то дотронулся до ее головы.

— Ммм? — промямлила она.

Никто не отозвался, и оставшиеся крохи сна мигом слетели с Мари. Она протянула руку к своей голове, и почувствовала… перья.

— Чертов попугай!

Мари повернула голову, и посмотрела на наглую птицу. И правда, все тот же попугай, ничем не изменился: яркие перья, озорные глазки-бусинки, и только в этот раз на голове у него выделялась взлохмаченная пара перышек. Мари была настолько шокирована его беспардонным поведением, что ничего не делала, просто смотрела огромными глазами на чистящую перья птицу. Ту, казалось, ситуация ничуть не смутила. Мари вздохнула, смирившись со столь наглым вторжением в личное пространство, и провалилась в тягучий сон.