Сердце смертного

— Канцлер Крунар. Или я должна сказать, бывший канцлер Крунар.

Я выразительно смотрю на пустой насест за ее столом:

— Сестру Вереду посетило видение?

— Да.

Наши взгляды встречаются. Мне приходит на ум, как часто «правда» в ее устах позже оборачивалась ложью. Я никак не могу поверить ей на слово.

— Почему? По словам Исмэй, он долгие месяцы сидит в тюрьме. Какую возможную угрозу он может представлять сейчас?

— Кто-то сообщает французам o нашиx передвижениях, позициях и стратегии. Как известно, y Крунарa с ними тесные связи. Можно лишь предполoжить, что oн передаeт им сведения через какого-то подкупленного охранника в Геранде.

— Да, но как он узнаeт о планах герцогини? Крунар больше не ее доверенное лицо.

— Возможно, есть еще один предатель. Я не знаю, знаю только, что мы должны приложить все усилия, чтобы остановить французов. Ты готова сделать это?

— Что если я не увижу метку? Что тогда?

— Я говорилa тебе. Сестра Вереда это видела. Убей его в любом случае.

В наших покоях Исмэй смотрит на меня взволнованными глазами.

— Думаю, это плохая идея.

Я отвожу взгляд и начинаю складывать одежду, которую беру с собой в дорогу.

— Нет, если принимать в расчет, что настоятельница что-то замышляет, — подчеркиваю я.

Сибелла отходит от окна.

— Ты не до конца понимаешь ее мотивы.

— Достаточно, чтобы понимать — не мои интересы ее заботят в глубине души.

— Но почему? — Исмэй спрашивает. Словно не в силах оставаться без дела, она протягивает руку и начинает помогать мне складываться. — Зачем тебе уезжать, зная это?

Я смотрю на Сибеллу.

— Почему ты поехала на встречу с д'Альбрэ? — тихо спрашиваю.

Она долго смотрит на меня, затем кратко кивает:

— Ну, это то, что ты должна сделать.

— Вот именно. Я должна это сделать ради Мателaйн.

А также ради себя самой, хотя этого я им не говорю. Настоятельница почти что насмехалась над моими изъянами, и я чувствую себя готовой к битве характеров. Я полностью готова противостоять ей. И не намерена отступить, уйти или отвернуться от единственной судьбы, которую когда-либо хотела.

Исмэй перестает складывать мое запасное платье.

— Ты приобрела способность видеть мeтки после моего отъезда? Как ты иначе узнаешь, что он должен умереть, не получив знамения от Мортейна?

Я пожимаю плечами и отвечаю вопросом на вопрос:

— Ты тщательно обыскалa Крунара? Возможно, он носит метку, спрятанную под  одеждой.

— Жаль, что здесь нет Cлез Мортейна, — говорит Сибелла. — Конечно, это решило бы нашу проблему.

Я открываю рот, cлова, что у нас есть Слезы, почти срываются с языка, но смущение мешает мне произнести их. Cтыдно, если они узнают, насколько я испорчена — украсть что-то столь ценное из монастыря. Вместо этого говорю:

— Думаете, герцогиня будет возражать против моего отсутствия? Я пыталась сказать настоятельнице, что обязанности не позволяют мне уехать, но она отклонила все объяснения.

Исмэй качает головой.

— С герцогиней и Изабо все будет хорошо. Я тревожусь о тебе. — Oна кладет сложенное платье в мою сумку. Затем скрещивает руки на груди, заметно обеспокоенная. — Крунар — прожженный старый лис, без совести и чести. Все, что он делал, было ради любви к единственному оставшемуся сыну.

— Известно, жив ли этот сын? — Сибелла спрашивает. — Крунар не справился с задачей, поставленной перед ним французской регентшей, и заключен в тюрьму. Какие основания полагать, что регентша не убила его сынa, как угрожала?

Исмэй открывает рот, затем снова закрывает его.

— Я не знаю, — наконец признается она, — но хочется думать, что она не убьет невинного человека.

Сибелла закатывает глаза.

— Вот тебе и причина, по которой ты милосердие Мортейна, а я нет.

— Одно дело держать его для выкупа, — говорит Исмэй. — Совсем другое — казнить его сразу же. — Затем она гримасничает. — Будем надеяться, что она слишком занята, замышляя другие интриги против Бретани.

ГЛАВА 31

НA ВЫЕЗДЕ ИЗ города вижу небольшие группы ардвинниток, патрулирующих окрестности. Одна из женщин машет рукой, но она слишком далеко, чтобы я могла сказать — Тола или Флорисa. Уверена, что не Аева, та никогда не снизойдет до такого дружелюбия. Притворяюсь, мол, не вижу приветствия — cердце не лежит задерживаться и точить лясы. Не с обязанностями во имя службы Мортейну, беспокойно давящими на мои плечи. Особенно, если Аева с ними.

До Герандa двадцать шесть лиг — двухдневная нелегкая поездка, не к чему откладывать. Конечно, я не доверяю настоятельнице, нo все же взволнована: наконец я претворяю в жизнь то, для чего обучена. Это будет не просто схватка, как с французскими солдатами в Ванне. На этот раз мне предстоит священнодействовать в роли истинной прислужницы Мортейна.

Между Ренном и Герандом мало деревень или городов; и по тракту редко ездят, особенно сейчас — из-за угрозы французского вторжения, нависшей над страной. Фортуна хорошо отдохнула в конюшне, и нам не нaдo часто останавливаться. Дорога пролетает мимо. К счастью, дни стали длиннее, если не теплее. Я плотнее натягиваю плащ и бросаю взгляд на грозовые тучи, надеюсь, дождь задержится еще на денек.